От закона стоимости к закону потребительной стоимости - [17]

Необходимо отметить, что идея создания так называемой рабочей собственности, рабочих предприятий имеет глубокие исторические корни. Впервые данную идею еще в XIX веке высказал Прудон. В XX веке эта идея нашла свое отражение прежде всего в трудах американских ученых Келсо и Адлера. В настоящее время идея рабочей собственности (ее еще называют собственностью работников производства) нашла реальное подтверждение и воплощение в американской системе ЕСОП, испанской Мондрагоне, в различных формах кооперативной собственности Италии. Все это находит свое организационно-экономическое выражение в так называемых народных предприятиях.

Российские либерал-реформаторы, проповедуя ложную идею индивидуальной частной собственности, пытаются любыми способами передать даже крупные предприятия индивидуальным собственникам — по их выражению стратегическим собственникам, а на самом деле различного рода капитализированной номенклатуре или криминально разбогатевшим нуворишам. Дело даже доходит до насильственного захвата так называемыми собственниками отдельных народных или государственных предприятий — пример тому Выборгский ЦБК, Санкт-Петербургский фарфоровый завод, Московское химико-фармацевтическое предприятие и другие фабрики и заводы. Причем это все происходит с ведома и санкции властных структур, создавая тем самым социальное напряжение в обществе. Хотя и экономически, и политически целесообразно было бы данные предприятия оставить в собственности трудовых коллективов. В условиях смешанной монопольной экономики индивидуальная частная собственность реально существует лишь на уровне малого бизнеса. На уровне же среднего и крупного бизнеса существует ассоциированная частно-коллективная собственность. Именно этого не поняли или не хотели понять отечественные псевдореформаторы.

Известно, что в рамках командной экономики произошло реальное отчуждение непосредственных производителей от собственности, хотя в рамках формального обобществления социалистического производства все члены общества выступали как сособственники материальных условий производства и результатов труда. В результате же нынешней капитализации российской экономики произошло как формальное, так и реальное отчуждение непосредственных производителей, а значит большей части членов общества от собственности. Крупная собственность оказалась в руках узкого слоя общества — 5% населения, что конечно, не может устроить большинство ни в настоящее время, ни в будущем.

С точки зрения собственности ошибочным (применительно к российской реформе) оказалось отождествление форм собственности с формами хозяйствования, наивное представление о том, что частная собственность автоматически способна решить и проблему эффективности производства. Как показывает практика мирового хозяйствования, сама по себе форма собственности нейтральна к эффективности производства. В этом смысле нет плохой или хорошей собственности. Масса примеров, когда государственная собственность в тех же рыночных странах по своей эффективности оказалась не ниже, а в отдельных случаях и выше частной — и наоборот. Если бы частная форма собственности автоматически решала проблему эффективности производства, то все бы рыночные страны оказались среди развитых стран. Например, в латиноамериканских странах уже на протяжении двух веков превалирующей является частнокапиталистическая форма собственности. Однако эти страны по уровню экономического и в целом социального развития остаются в структуре развивающихся стран: уровень жизни в данных странах в десять и более раз ниже, чем в США. А все дело в том, что указанные страны не нашли свой эффективный национальный механизм хозяйствования. С другой стороны, в результате обвальной приватизации в России уже свыше 80% предприятий и хозяйственных единиц находятся в структуре частного сектора экономики. Эффективно же (прибыльно) особенно среди крупных и средних предприятий работает всего около 40% приватизированных предприятий. Именно этот пример полностью опровергает идею о якобы генетической предопределенности частной собственности к эффективности.

Простая смена форм собственности как и статуса собственника автоматически не решает проблемы эффективности общественного производства. В структуре современной смешанной экономики проблему эффективности, а следовательно, и успех всей экономической реформы решает не одна какая-либо форма собственности, а, как уже было сказано, оптимальное соотношение в рамках той или иной национальной экономики различных форм собственности. В той стране, где найдено это оптимальное соотношение, национальный механизм хозяйствования эффективен — и наоборот, что наглядно видно на примере российских так называемых реформ. В поиске же оптимальной структуры собственности на первый план выступает не столько экономический, сколько исторический момент, а вернее национальные традиции.

Исторически так сложилось, что в России во все времена определяющей являлась социализированная форма собственности: в сфере промышленности — в царское время так называемая казенная собственность, в Советской России — государственная общественная собственность; в сельскохозяйственном производстве — в царское время — общинная собственность, в Советское время — коллективная (или как ее называли колхозно-кооперативная собственность). Именно социализированная форма собственности во все времена составляла экономическую основу российского государства, а тем более в Советской России, где на долю государства приходилось около 90%, а на долю коллективной собственности — около 10% собственности. Поэтому огульная приватизация государственной и коллективной собственности заранее была обречена на провал, поскольку она для России носила противоестественный характер.