От января до марта один шаг - [22]

Девушка кивнула еще раз, вытерла рукой слезы.

- Ты попытайся поспать, - сказал ей казначей, вставая. - Тяжело, конечно, но ты все же попробуй. Утром, возможно, Аластр тебе все объяснит. Ну, сладких снов, красавица.

И с этими словами Ретео ушел, оставив Леду одну.

Часть 1. Жертвенница. Глава 13

Леда долго плакала. В медальоне что-то стучало, билось, будто пытаясь вырваться наружу, однако теперь девушку это пугало до дрожи. Она пыталась снять его, перегрызть цепочку, но ничего не выходило. Золото - мягкий металл, это знают даже простолюдины, испокон веков определявшие подлинность монеты «на зуб». Однако цепочка рваться не хотела. Более того, зубы Леды не оставили на ней и следа. Как бы жертвенница не ухищрялась, медальон не хотел сниматься, и в конце концов ей пришлось с этим смириться.

Чуть придя в себя, девушка зачем-то встала и принялась одеваться. Ничего, кроме свадебного платья, у нее из одежды не было, потому она надела его, не став возиться с кринолином. Пока она одевалась, краем глаза увидела свое отражение в зеркале и ей стало страшно. Девушка подошла поближе, чтобы рассмотреть свое перепуганное лицо.

Леде показалось, что она нее из зазеркалья смотритмертвец, выбравшийся из могилы. За какой-то час она изменилась до неузнаваемости. Слезы смыли пудру, обнажив  мешки под глазами, руки тряслись как у старухи, в волосах беспорядочно торчали искусственные цветы. На бледной коже выступали красные пятна, глаза безумно блестели.

Почему-то увиденное в зеркале привело Леду в чувства. Она шмыгнула носом, вытерла рукавом лицо - только белый рукав пудрой перемазала. Попыталась улыбнуться. Отражение лучше не стало, напротив, оно показалось девушке еще безумнее.

«Только сойти с ума от горя мне не хватало», - подумала девушка, тяжело вздохнув и опустив плечи.

Не зная, как отвлечься от плохих дум, она, глядя на свое отражение, принялась выпутывать из волос шпильки. Цветки, один за другим, ложились на теплую каминную полку. Леда расплела косу, нашла в комнате гребень и, подтащив к зеркалу стул с резными ножками и зеленой подушечкой на сидении, принялась причесываться. Это ее успокоило. Красные пятна потихоньку сходили, кожа становилась привычного цвета топленого молока.

- И что теперь делать? - спросила она у своего же отражения. - Как быть?

Ей хотелось с кем-то поговорить. Раньше в таких случаях она шла к Латене, и та принимала ее у себя, заваривала ромашкового чая и они болтали, порой, много часов к ряду. Но теперь Латены рядом не было, а выговориться уж очень хотелось.

- Может, попытаться сбежать? - спросила она у своего отражения. - Но куда? Вернуться обратно домой, запереться и никого к себе не пускать? Граф найдет меня и вернет. Видимо, я крепко ему нужна. Интересно, что такое случилось...

На этих словах она запнулась и глянула на медальон. Он не подавал признаков жизни, будто бы успокоился и уснул. У нее в голове не укладывалось то, что произошло пару часов назад.

- Интересно, что ты такое? - спросила она у медальона.

Но тот молчал. Девушка фыркнула и, отложив гребень, сняла платье, оставшись в рубашке и панталонах. Из зеркала на нее смотрела теперь не сумасшедшая, а вполне миловидная, только чумазая девушка. Глаза чуть припухшие, вид чуть потрепаееый, но безумия как не бывало. Очень хотелось умыться, и Леда принялась искать воду. Разумеется, она ее не нашла. Кувшин, стоявший на столике у постели, оказался пустым и сухим. Тогда Леда осторожно подошла к двери по потянула за медную ручку.

Дверь оказалась не заперта, и девушка выглянула в коридор, по которому буквально час назад их с графом тащила толпа гостей. В нем царила пугающая полутьма. По всей его длине тянулась красная ковровая дорожка, на каменных стенах висели пейзажи и натюрморты в тяжелых рамах, в скобах скучали незажженные факелы. В самом конце коридора, у стены, стояла высокая фигура.

- Эй, - позвала Леда. - Вы меня слышите?

Фигура не шевельнулась и никаких признаков жизни не подала. Леде стало от этого как-то не по себе, и она вернулась в комнату. Мысль о том, чтобы попытаться подойти к незнакомцу пугала ее. Она даже заперла дверь чтобы неизвестный вдруг не зашел к ней, пока она будет спать. После этого она проверила два окна и поняла, что на обоих стоят кованые решетки. Все пути к побегу были отрезаны.

Пометавшись еще немного из угла в угол, девушка в конце концов залезла под одеяло. Только сейчас до нее дошло, какая постель непривычно мягкая, и какие потрясающе приятные подушки. От ее матраца, набитого соломой, порой сильно пахло потом и гнилью, его приходилось часто выбивать и чистить снегом. Новая же постель источала приятный аромат цветов - видно, ее опрыскали духами. Да и ткань оказалась мягкой и приятной коже.

Леде страшно хотелось пить, она устала, вымоталась, дошла до предела. Ей вдруг подумалось, что жизнь уже почти месяц старательно пробует ее «на зуб». От этой мысли ей полегчало.

«Пусть пробует, я не сломаюсь, - решила она. - Выдержу все и выживу. Стисну зубы, наберусь терпения и выдержу. Все что угодно, только бы не на алтарь, только бы не к злобной богине. Пускай Граф делает со мной что хочет, какая, в общем-то, разница. Только бы остаться в живых. И плакать... плакать я больше не буду».