От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [66]

Люшков сообщил японцам и срочно прибывшим в Токио представителям германского абвера, что репрессии в армии отрицательно сказались на управлении войсками, их выучке, дисциплине и боевой подготовке. Поставленные на высокие должности «выдвиженцы» в подавляющем большинстве не имели требуемого профессионального опыта, знаний и не справлялись со своими обязанностями. Люшков также сообщил, что офицеры соединений, дислоцированных на Дальнем Востоке, живут со своими семьями в большинстве случаев во времянках, и эти плохие условия жизни не могут не влиять на моральное состояние войск. Боеприпасы и продовольствие поступают нерегулярно, поскольку их доставка производится из европейской части России и сильно зависит от задержек или остановок на транспорте. Наконец, Люшков рассказал о якобы плачевном состоянии обороны советского Приморья на главном, владивостокском направлении, о слабости советских оборонительных позиций в районе озера Хасан, где он как раз и совершил переход границы[400].

«Не будет преувеличением сказать, – писал известный японский историк Хияма Ёсиаки, – что на основе его показаний японская сухопутная армия получила полное представление о военной мощи, организационной структуре, вооружении, дислокации, основе тактики советской армии»[401].

Поэтому японское командование решило выбрать район озера Хасан, чтобы организовать инцидент и проверить достоверность сведений, предоставленных Люшковым. Эти сведения придавали японскому командованию определенную смелость и уверенность в успехе. Оценивая создавшееся в Красной армии и в ОКДВА положение как близкое к катастрофическому, японская военщина умышленно усиливала напряженность на границе, так как считала, что «…русские были слишком потрясены и ослаблены, чтобы осмелиться скрестить мечи с императорской армией»[402].

Когда весть о предательстве Люшкова докатилась до Москвы, Сталин срочно направил на Дальний Восток заместителя наркома внутренних дел М. П. Фриновского и начальника главного политуправления РККА Л. З. Мехлиса для расследования обстоятельств бегства Люшкова и принятия необходимых карательных мер в Дальневосточном краевом комитете ВКП(б) и Дальневосточной армии. По их распоряжению началась тщательная проверка Посьетского погранотряда. Уже в конце июня первые конные дозорные появились на этом участке границы. Вскоре на высоте Заозерная (японское название Чанкуфын) появились первые пограничники, которые вырыли окопы и приступили к установке проволочных заграждений. 7 июля японская разведка впервые обнаружила трех или четырех человек на вершине Заозерная, откуда хорошо просматривались японские позиции, в том числе и железная дорога, что, как решили военные, может представлять определенную угрозу Японии. Поэтому командование японской Корейской армии, которой была поручена охрана этого района, приняло решение обратиться за консультациями в Токио. Дело осложнялось еще тем фактом, что между Корейской и Квантунской армиями существовало незримое соперничество. Последняя всячески подчеркивала свое превосходство. Поэтому в связи с появлением советских военнослужащих в районе Заозерной из штаб-квартиры Квантунской армии в Сеул была отправлена телеграмма, смысл которой состоял в призыве к активным военным действиям. «Если Корейская армия будет колебаться, то Квантунская армия возьмет на себя обязательство вытеснить русских (из Чанкуфына)»[403].

11 июля в японских газетах появилось сообщение о нарушении советскими пограничниками границы Маньчжоу-го. 14 июля временный поверенный в делах Японии в СССР Ниси Харухико по указанию Токио потребовал немедленного отвода советских войск с высот Заозерная и Безымянная. 20 июля 1938 года японский посол в Москве М. Сигемицу, срочно вернувшийся из поездки в Северную Европу, в беседе с наркомом иностранных дел СССР М. М. Литвиновым в ультимативной форме потребовал, чтобы советские пограничники очистили высоты Заозерная и Безымянная к западу от оз. Хасан. При этом посол пригрозил, что в случае отказа советской стороны удовлетворить эти требования Япония не остановится перед применением силы.

Японскому послу был предъявлен текст Хуньчуньского соглашения, подписанного Россией и Китаем в 1886 году. В приложенной к соглашению карте четко обозначено прохождение русско-китайской границы в этом районе. Обе «спорные» высоты находятся на русской территории. Однако японская сторона проигнорировала этот документ. В связи с этим 22 июля советское правительство направило ноту Японии, в которой отвергло японские требования об отводе советских войск с высоты, расположенной к западу от оз. Хасан, так как эти требования не были подкреплены никакими документальными доказательствами. В ноте также указывалось, что Советский Союз никому не угрожает, но и посягательств на свою территорию не допустит[404].

Одновременно с демаршем по дипломатической линии генштаб японской армии отдал приказ усилить свои пограничные части группировкой японских войск численностью более 38 тыс. человек. Эта группировка была подтянута к границе с СССР 19 июля. 29 июля японские части (75-й пехотный полк 19-й дивизии Корейской армии) вторглись на советскую территорию, а 31 июля захватили сопку Безымянная и высоту Заозерная, продвинувшись в глубь советской территории на четыре километра.