От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [51]

Особое внимание уделялось моральной подготовке личного состава японских вооруженных сил. Был создан мощный аппарат, обрабатывавший призывной контингент в духе расовой исключительности японской нации. В вооруженных силах широко пропагандировался средневековый морально-этический кодекс самурайства – «бусидо» («путь воина»). Основное его требование – строжайшее соблюдение верности императору, своему долгу и командиру.

Примерно в то же время появился термин «молодые офицеры». Вначале он обозначал офицерский корпус нового поколения, однако к концу 1920-х годов по мере переноса деятельности праворадикальных организаций в военную среду под ним стало пониматься политическое движение фашистского толка. 15 мая 1932 года группой экстремистов была совершена первая серьезная попытка путча, в которой участвовали молодые офицеры армии и флота. Разделившись на четыре отряда, путчисты напали на резиденцию премьер-министра и смертельно ранили его. В их руках оказалось также министерство внутренних дел, полицейское управление и т. д. После совершения акций нарушители общественного порядка демонстративно явились в жандармерию с повинной, после чего предстали перед судом. Это событие стало своеобразным прологом самого дерзкого в истории Японии фашистского путча, произошедшего 26 февраля 1936 года. Японские правящие круги восприняли многие из фашистских идей и позднее претворили их в жизнь. Это касалось как планов внешней экспансии, так и перестройки японского общества в тоталитарном духе[328].

Мировой экономический кризис 1929–1933 годов, начавшийся в октябре 1929 года с биржевого краха в США, в силу тесных связей между японским и американским рынками уже в 1930 году нанес серьезный удар по экономике Японии, а также резко обострил внутриполитическую ситуацию в стране, чреватую нарастанием социальных конфликтов и т. д. Это толкало японские правящие круги на поиски выхода из тупика. И такой выход они увидели в скорейшем развязывании захватнической войны на Азиатском континенте. При этом первая цель агрессии – Северо-Восточный Китай – рассматривался японцами не только как объект империалистических притязаний, но и как удобный плацдарм для захвата других районов Китая и возможного ведения войны против Монгольской Народной Республики и Советского Союза.

В японских руководящих военно-политических кругах осознавали, что для большой войны с Советским Союзом собственных ресурсов Японии недостаточно. Отмечалось, что «…без китайского сырья Япония не выдержит длительную войну с Россией»[329]. Кроме того, учитывалось, что для захвата советских Дальнего Востока и Сибири нужен обеспеченный тыл. Поэтому в начале 1930-х годов в Токио пришли к выводу о необходимости захвата Маньчжурии и установления безотлагательного контроля над и ее ресурсами.

То, что в затеянной политической игре разыгрывалась антисоветская карта, давало японцам определенные надежды на то, что западные державы не будут серьезно препятствовать им в осуществлении агрессии против Китая. И эти расчеты в целом оправдались.

В ночь на 19 сентября 1931 года японцы устроили взрыв на полотне железной дороги у Мукдена (Шэньяна), представив дело таким образом, что он был совершен китайскими солдатами. Затем последовали заранее подготовленные «ответные» меры. К вечеру 20 сентября Мукден и все крупные города к северу от Мукдена до реки Сунгари были захвачены японскими войсками. Китайские части в беспорядке отступили на северный берег реки. Операция была проведена молниеносно, и это еще раз указывало на то, что план агрессии был разработан заранее и во всех деталях. Известие о молниеносной акции японской армии в Маньчжурии, вошедшей в историю как «Маньчжурский инцидент», повергло мир в изумление. 21 сентября Китай официально внес на заседание Лиги Наций вопрос об агрессивных действиях Японии. Однако реакция международного сообщества оказалась весьма пассивной. И это в значительной степени объяснялось тем, что ведущие западные державы испытывали куда большую обеспокоенность усилением советского влияния на Дальнем Востоке и прежде всего в Китае, где благодаря советской поддержке все более укреплялись позиции местных коммунистов. По мнению держав, японские войска в Маньчжурии должны были стать противовесом «советской экспансии». Кроме того, Великобритания, чьи интересы были особенно велики в центральном Китае, рассчитывала, что, направив агрессию японской военщины в северном направлении, она сумеет избежать столкновения с ней.

И, таким образом, в результате попустительства ведущих мировых держав к концу 1931 года вся Маньчжурия оказалась оккупирована Японией. В Маньчжурии стало безраздельно хозяйничать командование японской Квантунской армии[330]. 18 февраля 1932 года на этой территории (три провинции на северо-востоке Китая и преобладающая часть Внутренней Монголии) Япония создала марионеточное государство Маньчжоу-го с богатыми полезными ископаемыми, относительно развитой промышленностью и современными коммуникациями. Это внесло существенные коррективы в баланс сил на Дальнем Востоке, причем не в пользу СССР. Советско-японская граница, которая до того проходила де-юре только по морю, отныне стала де-факто включать весьма протяженную сухопутную линию на континенте.