От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [39]
Чехословацкое правительство встало на путь беспринципных уступок генлейновским требованиям, компромиссов и капитулянтства[248]. В штабе ОКВ (Главное командование вермахта) готовился план военных операций против Чехословакии (план «Грюн»)[249]. По дипломатическим и разведывательным каналам германское руководство получало сведения о том, что Чемберлен и стоявшие за ним влиятельные политические круги благожелательно относятся к немецким планам расчленения Чехословакии[250]. Характерно, что все директивы Гитлера и штаба ОКВ по плану «Грюн» исходили из предпосылки, что Англия и Франция не будут вмешиваться в конфликт, в то время как Советский Союз немедленно предложит помощь Чехословакии. В директиве ОКВ от 30 мая 1938 года указывалось: «Надо предвидеть вероятность военной поддержки Чехословакии со стороны России». Однако, учитывая, что Польша и Румыния отказались пропустить советские войска через свою территорию для помощи Чехословакии, нацистское руководство полагало, что эта поддержка ограничится в основном действиями военно-воздушных и военно-морских сил[251].
Рассчитывая на невмешательство западных держав, германское руководство уже в двадцатых числах мая довело дело до международного кризиса. Для этого в Судетах были инспирированы массовые беспорядки; пользуясь этим, генлейновцы прервали переговоры с чехословацким правительством. На юге Германии началось сосредоточение немецких войск. Однако патриотические силы чехословацкого народа решительно выступили на защиту республики. Под напором этого массового движения 20 мая 1938 года чехословацкое правительство на экстренном заседании под председательством президента Э. Бенеша приняло решение произвести мобилизацию двух возрастов резервистов. На следующий день одновременно с мобилизацией воинские части заняли боевые позиции на пограничных укреплениях. Мероприятия 21 мая встретили поддержку населения, прошли в образцовом порядке и вызвали патриотический подъем в стране.
В этих условиях западные державы заняли двойственную позицию. С одной стороны, они объявили германскому правительству, что не оставят Чехословакию на произвол судьбы, а с другой – усилили нажим на Прагу, чтобы она пошла навстречу генлейновцам, и давали Берлину понять, что чехословацкий вопрос может быть решен иным путем[252]. В результате нацисты вынуждены были отступить. Гитлер объявил майский кризис ложной тревогой.
Под угрозой потери лица и международного престижа французское правительство было вынуждено заявить, что выполнит свои союзнические обязательства в случае неспровоцированного германского нападения на Чехословакию[253]. Однако за словами не стояло готовности осуществить сказанное.
С марта по сентябрь 1938 года советская дипломатия систематически прилагала усилия, направленные на совместное выступление держав в защиту Чехословакии. Через несколько дней после аншлюса Австрии, 15 марта 1938 года, заместитель народного комиссара иностранных дел заверил чехословацкого посла в Москве в том, что, если возникнет угроза военного нападения со стороны Германии, Советский Союз выполнит свои союзнические обязательства по отношению к Чехословакии. В тот же день аналогичные заявления были сделаны М. М. Литвиновым английскому послу в Москве и советским полпредом в Париже французскому правительству[254]. 23 апреля 1938 года посланник ЧСР в Советском Союзе передал чехословацкому правительству сообщение, в котором говорилось: «СССР, если его об этом попросят, готов вместе с Францией и Чехословакией предпринять все меры по обеспечению безопасности Чехословакии»[255].
На позицию Франции решающее влияние оказал фактический отказ Великобритании вмешаться в чехословацкие события. Так, согласно протокольной записи встречи министра иностранных дел Франции Ж. Боннэ с послом Великобритании Э. Фиппсом 22 мая 1938 года, последний предупредил французов, что британское правительство «считает, что военная ситуация такова, что Франция и Англия даже с той помощью, на которую они могли бы рассчитывать со стороны России, не были бы в состоянии помешать Германии захватить Чехословакию. Поэтому единственным результатом была бы война в Европе, исход которой, насколько об этом можно сейчас судить, был бы по крайней мере сомнителен»[256].
Тем не менее даже заявленные чехословацким правительством в конце мая 1938 года оборонительные мероприятия подействовали на германское руководство и вынудили его перейти к более сдержанной тактике. Однако британская дипломатия при поддержке французской стороны, напротив, резко усилила давление на Чехословакию. По ее настоянию в начале июня возобновились переговоры чехословацкого правительства с генлейновской партией. Однако генлейновцы выдвинули новые требования, которые вскоре завели переговоры в тупик[257].
После аншлюса Австрии и начала «чехословацкого кризиса» польская дипломатия посчитала, что настало подходящее время для осуществления планов «третьей Европы». Она начала консультации по этому вопросу с фашистской Италией и встретила взаимопонимание. Итальянский министр иностранных дел Чиано дал этим планам наименование «горизонтальной оси» – как дополнения к «вертикальной оси» Берлин – Рим. И Польша, и Италия мыслили создание нового блока как новый вариант «санитарного кордона» против СССР. Обе хотели использовать его как инструмент, обеспечивавший им права равного партнерства с гитлеровской Германией. Правящие польские круги во главе с Ю. Беком видели главное противодействие своим планам в самом факте существования Чехословакии. Именно она якобы препятствовала Польше проявить себя в роли великой державы и сплотить под своим руководством государства Дунайского бассейна. Отсюда вытекала установка на бескомпромиссную античехословацкую позицию вплоть до уничтожения чехословацкой государственности
