От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [38]

На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) (1937), чтобы обосновать и оправдать массовые репрессии, Сталин развил выдвинутый еще в 1933 году тезис о том, что по мере упрочения позиций социализма в СССР классовая борьба в стране будет обостряться. Этот тезис послужил концептуальным обоснованием линии на использование насилия для устранения политических противников[237]. Страну захлестнула волна арестов и расстрелов. Были уничтожены многие видные военно-политические деятели, фактическому разгрому подверглись ведущие партийные и государственные органы СССР[238].

К числу ведомств, понесших значительные жертвы, принадлежал Наркоминдел СССР. В течение 1937–1938 годов были арестованы и расстреляны ведущие советские дипломаты: заместители наркома – Л. М. Карахан, Г. Я. Сокольников, Н. Н. Крестинский, Б. С. Стомоняков; полпреды с огромным опытом работы – В. А. Антонов-Овсеенко, Д. В. Богомолов, Я. X. Давтян, Л. Н. Старк, К. К. Юренев; руководящие сотрудники наркомата – С. И. Виноградов, Э. Гершельман, М. А. Плоткин и т. д. К осени 1939 года жертвами репрессий стали пять заместителей наркома иностранных дел, 48 полпредов, 30 заведующих отделами НКИД, 28 глав консульских представительств, 113 других руководящих работников НКИД. В некоторых странах (Китае, Монголии, Финляндии, Латвии, Литве, Польше, Чехословакии) были отозваны и репрессированы почти все работники советских посольств[239]. Под репрессии попали многие руководители Коминтерна и ряда коммунистических партий. Они были обвинены в антисоветской деятельности и работе на иностранные разведки.

Эти негативные факторы существенно ослабили внешнеполитическую деятельность СССР, практически перечеркнули возможность осуществления установок VII конгресса Коминтерна (1935) на создание единого фронта в борьбе против фашизма и войны[240].

За рубежом в отношении СССР закрепилась репутация нестабильного государства, с которым было трудно поддерживать дружеские отношения. В зарубежных оценках боеспособности Красной армии установилось скептическое мнение о ценности Советского Союза как военного союзника. После разгрома военных и военно-инженерных кадров в СССР в Великобритании союз с СССР считался бессмысленным и непосильным бременем. Например, У. Черчилль в ходе беседы с советским послом И. М. Майским 23 марта 1938 года указал, что в правительственных кругах распространено мнение, что Красная армия «в результате недавних событий находится в состоянии разложения и потеряла свою боеспособность»[241]. Франция также продолжала колебаться в вопросе заключения военной конвенции с Советским Союзом.

Приходили сообщения о том, что с учетом «чисток» в СССР Англия «все более и более начинает смотреть на СССР как на первостепенного общего врага»[242]. Международная изоляция СССР, наметившаяся уже к концу 1936 года, нарастала в течение 1937 года и достигла своего апогея в 1938 году[243].

В такой обстановке складывались наиболее благоприятные условия для нацистской Германии и фашистской Италии, в полной мере использовавших антикоммунистическую, антисоветскую пропаганду. Дальнейшее развитие событий в мире в огромной степени зависело от позиции западных держав. Однако состоявшиеся 28–29 апреля 1938 года в Лондоне англо-французские переговоры показали, что французская политика попала в полную зависимость от Великобритании. Английские государственные деятели развили систему аргументов в поддержку политики «умиротворения». Даже в случае войны, утверждали они, нельзя будет восстановить Чехословакию в существовавших границах. Они предлагали побудить чехословацкое правительство решить вопрос о положении немецкого национального меньшинства путем переговоров и соглашений с его руководством. Была достигнута договоренность, что британская дипломатия возьмет на себя посредничество в отношениях между Берлином и Прагой[244]. По мнению Чемберлена, «маловероятно, чтобы СССР был способен к большой войне наступательного характера». Поэтому ценность СССР как возможного союзника Франции или Англии в случае войны с Германией была для английского правительства под вопросом. Отсюда его нежелание в тот момент проявлять какую-либо активность в «русском вопросе»[245].

Тем временем нацистская Германия уже приступила к усилению давления на Чехословакию. Для ликвидации ее независимости гитлеровское руководство подготовило и осуществило целый комплекс дипломатических, военных, психологических и подрывных мероприятий. Основным орудием развала Чехословацкого государства стала судето-немецкая партия (или «Отечественный фронт судетских немцев» во главе с К. Генлейном, созданный в октябре 1933 года на базе двух мелких профашистских партий), которая в апреле 1938 года в ультимативной форме выдвинула требования полного преобразования Чехословацкого государства, предоставления автономии, а затем полного самоопределения Судетской области[246].

Вместо поддержки Чехословакии западные державы встали на путь оказания нажима на нее. После ряда промежуточных шагов представители Великобритании и Франции 7 мая 1938 года передали официальные ноты чехословацкому правительству с требованиями уступок Генлейну и угрозами, что в противном случае они не возьмут на себя никаких гарантий против нападения Германии