От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [133]

.

Готовность германских правящих кругов идти на агрессивные акции большого масштаба возрастала по мере того, как они проникались верой в способность вермахта вести быстротечные победоносные кампании. При этом вопрос о сроке развязывания войны решался руководителями рейха главным образом с точки зрения использования благоприятной стратегической ситуации. В 1937 году Гитлер считал необходимым «разрешить проблему жизненного пространства для Германии не позднее 1943–1945 годов»[939], требуя скорее завершить выполнение программы перевооружения армии, военно-морского флота и военно-воздушных сил. В 1939 году Гитлер и его ближайшее окружение пришли к выводу, что достигнутое к этому времени превосходство вермахта в количестве и качестве вооружения не может длительно удерживаться. Это обстоятельство послужило дополнительным основанием для развязывания Второй мировой войны, несмотря на то, что программа перевооружения сухопутных войск, военно-воздушных сил и в особенности военно-морского флота еще не была завершена[940].

8 марта 1939 году Гитлер выступил с речью на совещании представителей военных, экономических и партийных кругов, в которой обозначил программу действий нацистского режима: до 1940 года – оккупация Чехословакии, затем Польши – это даст возможность поставить под контроль ресурсы Венгрии, Румынии и Югославии. В 1940–1941 годах – разгром Франции и установление господства над Англией – это отдаст в распоряжение Германии колониальные богатства и владения этих стран во всем мире. После этого, «впервые объединив континент Европы в соответствии с новой концепцией», Германия сведет счеты с «еврейскими королями доллара» в США и уничтожит американскую «еврейскую демократию»[941].

Руководство Германии первостепенное значение придавало созданию наиболее благоприятных условий для нанесения первого удара по противнику. Эти условия включали в первую очередь фактор внезапности, который обеспечивался высокой мобилизационной готовностью населения и вооруженных сил еще в мирное время. Кроме этого, предполагалось, что для быстрых и крупных первоначальных успехов военные действия нужно будет начинать до окончания мобилизации и даже до завершения развертывания сухопутных войск. Наконец, объявление войны не обязательно должно было предшествовать началу военных действий[942].

Германо-польская война явилась своеобразным опытным полигоном, на котором проверялась теория «молниеносной войны» с целью ее применения в более крупном масштабе. В войне с Польшей германское командование осуществило внезапное нападение, создало и применило ударные группировки, наступавшие по сходящимся направлениям с участием сильных первичных соединений и во взаимодействии с крупными силами танков и авиации.

Теория «молниеносной войны» прошла в войне с Польшей первую проверку на практике и дала положительные результаты. Это укрепило уверенность германского руководства в неуклонном росте мощи вермахта, в правильности основополагающих положений военной доктрины Германии. В то же время, сосредоточивая внимание на наступательных формах борьбы, военная доктрина в известной мере недооценивала оборону, а иногда и пренебрегала ею. Детально разработанные способы вооруженной борьбы нередко превращались в шаблон; преувеличение роли оперативного использования танков приводило к недооценке организации тесного взаимодействия с пехотой.

Главный недостаток германской военной доктрины состоял в том, что она не отражала реального соотношения сил между Германией и ее противниками. Она была построена на преувеличенном представлении о силе и возможностях вермахта и на явной недооценке сил и возможностей противников. Ошибочность этих положений подтвердилась ходом Великой Отечественной войны. Когда война приняла затяжной характер, выявились все недостатки подготовки Германии и ее вооруженных сил к такой войне. Сказалось отсутствие подготовленных резервов, однобокий характер тактических взглядов и строительства вооруженных сил, отсутствие стратегических планов на длительную войну и т. д.

Решение Гитлера напасть на Советский Союз относится к фундаментальным проблемам начала Великой Отечественной войны. Политическая конъюнктура порождала и продолжает порождать различного рода толкования и всевозможные объяснения данному решению. Исходя из этого, любые суждения по этому поводу вызывают острые дискуссии в политических и общественных кругах заинтересованных сторон, а также среди профессиональных исследователей и историков. К недостаткам значительного числа работ по военной истории и истории дипломатии накануне Великой Отечественной войны можно отнести изучение этого периода вне связи с общим контекстом внутреннего положения в самой Германии и сложившейся военно-политической обстановкой.

Начало Великой Отечественной войны стало отправной точкой для ее историографии, заслонив предшествовавшие ей драматические события. Анализ только советско-германских отношений упускает из виду столь же сложные и важные отношения СССР и Германии с Англией, а также с балканскими странами и Турцией[943]. Комплексное рассмотрение военных, стратегических и политических аспектов обстановки в Европе и в самой Германии позволит расширить поле исследований, фокусируя внимание на ключевых проблемах.