От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века - [110]

Развивая ту же идею, С. Хьюз «перманентность» международного кризиса» объясняет столкновением двух цивилизаций: «варварской» и «эллинской». Без тени смущения «эллинской культурой» объявляется американская, которая выступает носительницей «культурных традиций всех подлинных цивилизаций»[463]. Подобная мысль возникла и у профессора Коммаджера, которую он излагает в книге «Сознание американцев»[464]. Он тоже «авторитетно» подтверждает, что американская культура является наследницей древнегреческой, римской и палестинской культур. А коль так, то народы других стран должны отказаться от «ложной доктрины» национального суверенитета во имя торжества американского федерализма, а такие понятия, как «государственность», «нация», «патриотизм», «национальная гордость», должны быть преданы анафеме.

Весьма откровенен в этом отношении Г. Гэррет. Как и его идеологические предшественники, он пытается доказать, что создание «американской мировой империи» диктуется всем ходом истории. Гэррет уговаривает не бояться слова «империя», украшая ее сентиментальными словечками. Как Д. Перкинс приписывал империализму США «тревожную совесть», так и Гэррет спешит заверить читателя, что американская «империя» будет отличаться от всех прошлых добрыми намерениями, тем более что США уже «имеют почти все признаки былых империй». К ним он относит: превращение правительства в доминирующую силу; подчинение внутренних вопросов задачам внешней политики; господствующее положение военного мышления; систему наций-сателлитов, организованную для целей, называемых коллективной безопасностью; эмоциональный комплекс хвастовства и страха, созданный в стране за последние годы[465].

Гэррет приходит в восторг от собственного утверждения, что его страна «похожа» на империи прошлых времен. Римская империя, пишет автор, была «защитницей цивилизации», испанская добавила к этому «духовное спасение», британская исповедовала благородный миф о «бремени белого человека». США дополнили эти признаки империи лозунгами «свободы и демократии»[466]. Не особенно церемонясь, Гэррет объявляет Соединенные Штаты прямыми наследниками всех империй прошлого.

Эта бесноватая идея довольно устойчива. Приведем, нарушая хронологию изложения, примеры из более поздних изданий. В сборнике «Империализм и колониализм»[467], изданном в 1964 году, колониализм изображен как объективно неизбежный и даже полезный этап развития человечества. Он, этот этап, способствовал, видите ли, взаимодействию культур. Далее авторы сборника особенно восторженно пишут о британском империализме, приписывая ему такую «отличительную черту», как стремление к цивилизаторскому преобразованию подчиненных стран. Подобная доброта в оценках английских «братьев» объясняется просто. После второй мировой войны, говорится в работе «Америка и мировое руководство», США унаследовали от Британии задачу «защиты независимости малых народов»[468], а заодно и цивилизаторскую миссию. «Концепция миссии, — пишет М. О'Лири, — включает в себя большую дозу гуманизма». Движущей силой в американском миссионерском идеале вкупе с гуманизмом является вера в то, что «американский образ жизни… может быть экспортирован к выгоде других наций»[469].

Итак, утверждают идеологи американского империализма, наступила «очередь» США принять руководство миром, установить «баланс сил добра против сил зла», расправиться с «русским варваром», а затем установить мир, «в котором все народы будут политически и экономически свободны»[470].

Американский империализм настолько уверовал в идею «мировой гегемонии», что его идейные прислужники исподволь начинают подготавливать варианты организационной структуры будущего государства. На разные лады расхваливается идея «всемирной федерации» под эгидой США. Поскольку, пишет, например, М. Стэнли, мы «оказались в позиции», обязывающей нести тяжелое бремя ответственности за судьбы человечества, необходимо в качестве первого шага создать «мировое государство». Назвать его можно по-разному: «ограниченная федерация», «Атлантический союз», «федерация свободного мира», «региональная федерация», «сверхгосударство». Но суть одна: будущее общество должно быть построено по образцу США и обладать силой федерального правительства Соединенных Штатов[471].

Планы бредовые. Но от этого они не становятся менее опасными. Временами буржуазные идеологи разговаривают особенно агрессивным тоном. Это в случаях, когда правящие круги затевают очередную авантюру или ведут войну. После очередного провала политологи становятся сдержаннее. Появляются «новые», слегка видоизмененные доктрины, суть которых остается прежней. Начинается разговор о «затяжном» конфликте, появляются призывы к «непрямым» подрывным действиям, к «установлению мостов.» с целью идеологического, морального и политического разложения противника изнутри.

Особенно много разговоров о предпочтительности невоенных методов борьбы стало после запуска первого советского спутника Земли в 1957 году. Конечно, и до него отдельные идеологи понимали бесперспективность расчетов на ядерную войну. Но надежда, что при известных условиях, удастся изолировать Советский Союз, истощить его экономически, подорвать его моральную силу, а может быть, нанести ему и военное поражение, еще продолжала теплиться.