От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение - [24]

В заметке «Несколько слов о ноосфере» (1944) В. И. Вернадский оставил для своих потомков такие скупые, но глубокие суждения о ноосфере:

«Исторический процесс на наших глазах коренным образом меняется. Впервые в истории человечества интересы народных масс – всех и каждого – и свободной мысли личности определяют жизнь человечества, являются мерилом его представлений о справедливости. Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом, становится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого. Это новое состояние биосферы, к которому мы, не замечая этого, приближаемся, и есть ноосфера» (там же. С. 509).

«Ноосфера есть новое геологическое явление на нашей планете. В ней впервые человек становится крупнейшей геологической силой. Он может и должен перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни, перестраивать коренным образом по сравнению с тем, что было раньше. Перед ним открываются всё более и более широкие творческие возможности. И может быть, поколение моей внучки уже приблизится к их расцвету» (там же. С. 509).

«Ноосфера – последнее из многих состояний эволюции биосферы в геологической истории – состояние наших дней… Вероятно, в этих лесах эволюционным путём появился человек около 15–20 млн. лет тому назад. Сейчас мы переживаем новое геологическое эволюционное изменение биосферы. Мы входим в ноосферу. Мы вступаем в неё в новый стихийный геологический процесс – в грозное время, в эпоху разрушительной мировой войны. Но важен для нас факт, что идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы, отвечают ноосфере. Можно смотреть поэтому на наше будущее уверенно. Оно в наших руках. Мы его не выпустим» (там же. С. 510).

Своим детям В. И. Вернадский писал: «Если я доживу, я бы хотел более подробно обработать главу моей большой книги: “О ноосфере”… Для меня ясно, что ноосфера есть планетарное явление, и исторический процесс, взятый в планетном масштабе, есть тоже геологическое явление» (http://work. smun. spb. ru/?q=node/379).

Поясняя сущность понятия ноосферы, намеченного В. И. Вернадским, С. Р. Микулинский писал: «Сфера разума, или ноосфера, – это такое состояние, такой этап в развитии нашей планеты, на котором научное познание, а не стихийные силы и тёмные страсти будут направлять развитие, на котором человечество научится строить свою жизнь, опираясь на истинное знание. При этом В. И. Вернадский никогда не отрывал понятие разума, науки от понятий “труд”, “производство”. Наука, по В. И. Вернадскому, – это продукт и компонент общества, она существует и развивается с ним в процессе практической преобразующей деятельности людей» (Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М., 1988. С. 484).

Оптимизм В. И. Вернадского в отношении к будущему держался на его вере в преобразующую силу науки. Он был сциентистом, хотя и понимал, что без государственной поддержки наука не в состоянии спасти мир. Специальную главу в работе «Научная мысль как планетное явление» он отвёл «Положению науки в современном государственном строе». Вот что мы читаем в её начале: «Наука не отвечает в своём современном социальном и государственном месте в жизни человечества тому значению, которое она имеет в ней уже сейчас, реально. Это сказывается и на положении людей науки в обществе, в котором они живут, и в их влиянии на государственные мероприятия человечества, в их участии в государственной власти, а, главным образом, в оценке господствующими группами и сознательными гражданами – “общественным мнением” страны – реальной силы науки и особого значения в жизни её утверждений и достижений» (Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М., 1988. С. 90).

Чтобы пробить брешь в человеческом невежестве, В. И. Вернадский подчёркивал «непреложность и обязательность правильно выведенных научных истин для всякой человеческой личности, для всякой философии и для всякой религии», считая, что подобные особенности в первую очередь отличают науку от других областей культуры. Он писал: «Не только такой общеобязательности и бесспорности утверждений нет во всех других духовных построениях человечества – в философии, в религии, в художественном творчестве, в социально бытовой среде здравого смысла и в вековой традиции. Но больше того, мы не имеем никакой возможности решить, насколько верны и правильны утверждения самых основных религиозных и философских представлений о человеке и об его реальном мире. Не говоря уже о поэтических и социальных пониманиях, в которых произвольность и индивидуальность утверждений не возбуждает никакого сомнения во всем их многовековом выявлении» (там же. С. 100).

Отправляясь от приведённых высказываний о роли науки в культурогенезе, В. И. Вернадский приходил к сциентизму: «Такое положение науки в социальной структуре человечества ставит науку, научную мысль и работу совершенно в особое положение и определяет её особое значение в среде проявления разума – ноосфере… ибо она является главным, основным источником народного богатства, основой силы государства. Борьба с ней – болезненное явление в государственном строе» (там же. С. 102–103). В наше время эти слова звучат ещё более актуально, чем тогда, когда они писались.