От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение - [116]
Чтение анализируемого трактата показывает, что намерение «набросать какую-либо картину мира» (там же. С. 7) у его автора всё-таки было, но это намерение вылилось у него, как ни странно, в критику повседневного языка. Именно в повседневном языке он усматривал основной источник ошибок, «которыми полна вся философия» (там же. С. 15).
«Повседневный язык, – писал Л. Витгенштейн, – часть человеческого устройства, и он не менее сложен, чем это устройство. Люди не в состоянии непосредственно извлечь из него логику языка. Язык переодевает мысли. Причём настолько, что внешняя форма одежды не позволяет судить о форме облачённой в неё мысли; дело в том, что внешняя форма одежды создавалась с совершенно иными целями, отнюдь не для того, чтобы судить по ней о форме тела. Молчаливо принимаемые соглашения, служащие пониманию повседневного языка, чрезвычайно сложны. Большинство предложений и вопросов, трактуемых как философские, не ложны, а бессмысленны. Вот почему на вопросы такого рода вообще невозможно давать ответы, можно лишь устанавливать их бессмысленность» (там же. С. 18). Словом, почти по Ф. И. Тютчеву: «Мысль изреченная есть ложь».
Вот так от философии Л. Витгенштейн ушёл в критику языка. Более того, понятие объективного мира у позднего Л. Витгенштейна по существу не фигурирует. «Логико-философский трактат», как мы помним, начинался со слова «мир». А вот что о мире писал его автор позднее: «Покончив счёты с миром, я сотворю некую аморфную (прозрачную) среду, мир же во всей его многогранности останется по сию сторону – как заброшенная кладовая, полная ненужного хлама. Или, пожалуй, правильнее сказать: суммарный результат этой работы – отстранённость от мира. Весь мир отброшен в кладовую с хламом» (там же. С. 42l).
Свою позицию в философии Л. Витгенштейн сам расценивал как разрушительную: «…я думал над своей работой по философии и приговаривал: “Я разрушаю, разрушаю, разрушаю, разрушаю”» (там же. С. 431).
Смог ли Л. Витгенштейн разрушить философию? Приходится признать, что он поставил перед собою непосильную цель. Но он оставил в ней свой след. Он стал вдохновителем Венского кружка, главой которого стал Мориц Шлик (1882–1936).
В статье «Поворот в философии» (1934) М. Шлик объявил Л. Витгенштейна «первым, кто приблизился к решающему повороту в философских исследованиях» (Аналитическая философия / Сост. А. Ф. Грязнов. М., 1993. С. 29).
Влияние Л. Витгенштейна было решающим на большинство членов Венского кружка. Так, вслед за своим кумиром Рудольф Карнап (1891–1970) расценивал философские предложения как квазисинтаксические, т. е. бессмысленные в отношении к описываемой действительности.
Вслед за Л. Витгенштейном М. Шлик лишал философию научного статуса. Он писал: «Философия не является системой утверждений; это не наука» (Аналитическая философия / Сост. А. Ф. Грязнов. М., 1993. С. 30).
Мысль об исключении философии из науки была излюбленной у М. Шлика. Исключив её из науки, он всё-таки нашёл ей хоть какое-то применение: она должна помогать науке «обнаруживать или определять значение предложений» (Аналитическая философия / Сост. А. Ф. Грязнов. М., 1993. С. 31). Что же, и на том спасибо!
Легко догадаться, что оценка «традиционной» философии была у М. Шлика безрадостной. Он писал: «Усилия метафизиков всегда были направлены на абсурдную цель – выразить чистое качество (“сущность” вещей) с помощью познавательных предложений, т. е. высказать невысказываемое» (там же. С. 31).
Отсюда следовал общий вывод о гибели философии (метафизики): «Таким образом, метафизика гибнет не потому, что человеческий разум не в состоянии разрешить её задач (как, к примеру, думал Кант), но потому, что таких задач не существует… Конечно, многие философы столетиями ещё будут бродить по проторенным путям и обсуждать старые псевдопроблемы. Но в конце концов их перестанут слушать: они станут напоминать актёров, которые продолжают играть даже после того, как аудитория опустела» (там же. С. 33).
Эти слова совершенно справедливы, но только не по отношению к настоящим философам, а по отношению к псевдофилософам, к коим и принадлежали Л. Витгенштейн и М. Шлик. Именно они и обсуждали «псевдопроблемы», главной из которых у них оказалось разрушение философии. Созидатели делают своё дело, а разрушители – своё.
М. Шлику дорого обошлась его борьба с философией (метафизикой). За антиметафизическую установку своей псевдофилософии он поплатился жизнью. Вот как это описано в «Википедии» в статье «Мориц Шлик»: «22 июня 1936 в 9:20 утра Шлик был застрелен из пистолета своим бывшим аспирантом 33-летним Иоганном Нелбеком на лестнице главного здания Венского университета. Нелбек выпустил в профессора 4 пули, которые попали в грудь. Шлик погиб на месте. Ранее убийца лечился от психического расстройства, однако суд счёл его вменяемым и приговорил к 10 годам заключения. Причиной называлась антиметафизическая установка философии Шлика».
4. 2.1. 4. Постмодернизм
Постмодернизм в философии – детище французов, работавших во второй половине ХХ века – Ж. Дерриды, Ж. Бодрийяра, Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Делёза и др.
