От Тарутино до Малоярославца - [22]

. Надо отметить, что «Рукопись карабинеров» обходит данный факт молчанием. В ней указано, что, соблюдая меры предосторожности, части 2-го кавалерийского корпуса обычно садились на коней за два часа до рассвета и оставались в таком положении до восхода солнца, причем в этот промежуток времени по всем направлениям высылались разъезды. Если не было ничего нового, кавалерия спешивалась, после чего солдаты разнуздывали и расседлывали лошадей, а затем приступали к утреннему уходу за ними. Согласно «Рукописи карабинеров», вместе с обозом приехали из Москвы офицеры-казначеи карабинерских полков, привезшие жалование за два предыдущих месяца. Там же сказано, что в дивизии генерала Дефранса раздача припасов началась лишь утром 18-го, на рассвете, как раз перед нападением русских[161]. В это время кавалеристы 2-го кавалерийского корпуса уже занимались чисткой коней, поэтому в 7-м часу утра, когда колонна генерал-адъютанта графа В. В. Орлова-Денисова, насчитывавшая около 8500 человек[162], начала свою внезапную атаку, во французских полках часть лошадей оказалась расседланной.

Сигналом к атаке на бивуаки корпуса Себастьяни послужил выстрел из русской пушки, раздавшийся с опушки Дедневского леса, находившегося перед фронтом карабинеров. Из «Рукописи карабинеров» трудно понять, стреляла ли это одна из пушек Донской конноартиллерийской роты º 2, приданной колонне Орлова-Денисова, или, что более вероятно, одно из четырех орудий легкой роты º 8, сопровождавших егерскую бригаду полковника Е. М. Пиллара (последняя наступала к Тетеринке в авангарде 2-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта К. Ф. Багговута). Ядро, выпущенное этим орудием, убило одну из лошадей в запряжке фургона, стоявшего возле палатки полковника Бланкара. Французы сразу поняли смысл этого сигнала, но их сторожевые посты, расположенные впереди ручья, были застигнуты врасплох. В таком положении очутилась и застава 2-го карабинерского полка, состоявшая из 30 человек под командой лейтенанта Прюдомма и младшего лейтенанта Дювико. Она была окружена казаками и целиком захвачена в плен.

Едва прозвучал первый пушечный выстрел, как многочисленная русская конница вышла колонной из Дедневского леса (точнее из его северо-восточной оконечности, огибавшей левый фланг французской позиции) по тропе, ведущей из деревни Стромилово, пронеслась дальше через Дмитровское и, развернувшись фронтом на запад, устремилась на артиллерию 2-го кавалерийского корпуса, стоявшую на пригорке за бивуаком дивизии Дефранса. Быстро захватив пушки [163], казаки бросились с тыла на 1-й карабинерский полк, одновременно показывая свое намерение отрезать корпус Себастьяни от остальных войск Мюрата. На бивуаке 4-й кирасирской дивизии царил тогда величайший беспорядок. В этот первый момент многие люди не могли сразу собраться, перемешавшись с заводными лошадьми, среди повозок и экипажей. Однако карабинеры сохранили присутствие духа, поэтому порядок был скоро восстановлен. Сев на коней, 1-й карабинерский полк, возглавляемый бригадным генералом Бувье, не стал дожидаться, пока выстроятся все его ряды, и поспешно развернулся фронтом назад, в ту сторону, откуда слышались громкие крики «Ура!» русской конницы. Как только три его слабых эскадрона, один за другим, сделали эту перемену фронта, полк бросился на конные массы, находившиеся у него в тылу. Опрокинув и изрубив казаков, преграждавших ему путь, он достиг высоты, обычно служившей корпусу Себастьяни местом сбора и построения. Русские каждую минуту все больше усиливались, и 1-й карабинерский полк был возвращен на прежнюю позицию возле бивуака. Здесь он некоторое время оставался и даже имел успех в бою с казаками, но численное превосходство последних было слишком велико. Считая себя не в силах удерживать эту позицию, полк вновь решил пробиваться в тыл сквозь массы русской конницы. Несмотря на храброе сопротивление, эти массы были опрокинуты карабинерами и прогнаны в небольшой лесок, находившийся справа от французского бивуака (за Рязанским оврагом).

Когда 1-й карабинерский полк совершал свой отход, его командир, полковник Ларош, отделился от полка и не смог присоединиться к нему на новой позиции за леском. Тогда на поиски полковника, судьба которого внушала опасения, был послан капитан Макрео, имевший хорошего коня. Объехав лес и осмотрев встреченных на пути убитых и раненых, этот офицер убедился, что Лароша среди них нет. Он уже возвращался назад к полку, когда заметил 9 казаков, выехавших из леса и атакующих его. Офицер, возглавлявший эту группу, первым подскакал к Макрео и выстрелил в него в упор из пистолета, но промахнулся. В то же мгновение французский капитан пронзил его тело саблей, а затем, видя, что казаки, следовавшие за офицером, замешкались, полным галопом пустил своего коня прямо на них. Донцы растерялись, и Макрео прискакал к своему полку, даже не преследуемый ими. Тем временем 1-й карабинерский полк полностью восстановил связь с главными силами Мюрата, но при этом между ним и двумя другими полками дивизии Дефранса образовался значительный интервал, заполненный вскоре русской конницей. В результате создалась большая угроза для 2-го карабинерского и 1-го кирасирского полков, которые могли лишиться всякой надежды на отступление.