От совка к бобку : Политика на грани гротеска - [7]
Значит, уродство — не причина для отчаяния. Если уж и птицы уроды среди рептилий, и человек урод среди приматов, то положение России в ряду более благополучных и «нормальных» государств оставляет надежду на то, что роковые ошибки в генетическом коде российской цивилизации могут оказаться счастливой случайностью — залогом не просто будущего выживания, но и новой ветви эволюции. Но чем больше риска, тем масштабнее должен быть тот эволюционный сдвиг, который может его оправдать. Птицы и человек — результаты огромного эволюционного риска, поскольку среди макромутаций преобладают разрушительные. Но только такие макромутации и способны вести к образованию новых видов и классов за эволюционно кратчайшие сроки, за жизнь нескольких поколений.
Так что России есть на что надеяться. Шансов немного, но они существуют, а главное, они не фатальны. Мы не прошлое, а настоящее Земли, мы не наблюдаем этот процесс палеонтологически, но участвуем в нем эсхатологически. И от всех носителей российского культурного генотипа зависит, насколько эта системная мутация окажется вредной или благоприятной для данного исторического организма и приведет к его гибели — или созданию новой линии эволюции.
2010
Виды патриотизма
Есть выражение «ура-патриотизм», которое в словарях определяется как «показной и шумный патриотизм», поскольку он бурно восхищается всем происходящим на родине. Но почему другие междометия не могут выражать какие-то существенные формы и оттенки патриотизма — грустного, горького, страдающего, удивленного, ироничного, критического, обличительного?
«ай-люли-патриотизм» — сентиментальный, душещипательный, умилительный, со слезой.
«ах-патриотизм» — мелодраматический, склонный к театральным эффектам.
«вау-патриотизм» — молодежный и спортивный патриотизм, граничащий с изумлением и восхищением: вот так прикол, вот что родина учудила!
«угу-патриотизм» — мрачно поддакивающий, безрадостный, инерционный.
«бла-бла-патриотизм» — риторический, болтливый, декларативный.
«чур-патриотизм» — охранительный патриотизм, враждебный всему новому и иностранному, близкий ксенофобии.
«цыц-патриотизм» — патриотизм, который пытается заглушить своих оппонентов.
«улюлю-патриотизм» — травля несогласных под маской патриотизма, охота на инакомыслящих.
«долой-патриотизм» — протестный, отрицающий патриотизм.
«увы-патриотизм» — патриотизм, скорбящий о том, что происходит на родине, горький, подчас язвительный.
«ну-ну-патриотизм» — скептический патриотизм, с недоверием воспринимающий действия властей.
«ха-ха-патриотизм» — иронический или саркастический патриотизм, смеющийся над тем, что уродует родину.
В русской классике XIX в. выражен самый широкий спектр чувств, вплоть до щедринского ха-ха-патриотизма и толстовского долой-патриотизма. В развитии общественных чувств действует закон чередования трех «у». Горячий ура-патриотизм переходит в инерцию все более угрюмого согласия — угу-патриотизм, который в свою очередь уступает место сожалению и горечи — увы-патриотизму. В массовой пропаганде обычно преобладают ура-, чур-, цыц-и улюлю-, но постепенно все это начинает восприниматься как бла-бла-патриотизм.
Родина-ведьма.
Демонология России у Гоголя и Блок
Патриотическая волна захлестнула российское общество и, кажется, поднимается все выше и выше… Но что такое этот патриотизм, каким вдохновением он питается? Первыми на память приходят, конечно, лирические отступления из «Мертвых душ». Со школьных лет западает в душу томительно-сладкий гоголевский образ России — диво-земли, осиянной каким-то неземным светом, по которой мчатся, ликуя и пропадая в волшебной дали, богатырские кони. Как и верить в Россию, как восхищаться ею, если не по Гоголю?!
«Русь! чего же ты хочешь от меня? какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так, и зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?.. И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль пред твоим пространством. Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!..»[20]
Но что-то в гоголевском слоге заставляет насторожиться читательский слух, самим же Гоголем воспитанный. Какие-то отголоски совсем другой гоголевской прозы слышатся в этом гимне. Где-то уже сияла перед нами эта чудная, заколдованная красота.
