От солдата до генерала: воспоминания о войне - [57]

Наиболее важные данные разведки я мог бы передать на ключе, морзянкой, немедленно, а это очень и очень ценно для принятия решения для действий. Таких радиостанций в войсках просто не было. Они производились пока в штучных вариантах для подразделения «Спецназ», и удачно получили ее и мы.

Таких рейдов для меня выпало довольно много. В каждом из них случались очень удивительные эпизоды, но всего не опишешь. Мне очень нравились эти рейды. Они всегда были очень трудными, опасными и увлекательными. Хотя, казалось бы, в войне ничего не может быть увлекательного, но это, видимо, принадлежность молодости. Прошу у уважаемого читателя извинения за отклонения от заданной темы.

Завершу одним эпизодом. Все важные разведданные я передал непосредственно по абонентам «Южный штаб партизанского движения разведуправления Юго-Западного фронта С.М. Буденному, П.И. Селезневу, С.К. Тимошенко, И.В. Тюленеву. Для передачи в эфир я выходил из места расположения на 2 км и более, каждый раз в разные направления, чтобы не дать возможность немецкой системе пеленгации установить место расположения штаба.

Ночью 26 сентября я передал срочную телеграмму обобщенных данных наших разведчиков, где сообщалось о перемещениях и сосредоточениях в некоторых местах. 27 сентября я один вышел утром для передачи данных в простой кодировке, так как не было времени развернуть радиостанцию и начал передавать текст. Я находился в километре от расположенного штаба. Заканчивая передачу, сквозь наушники я услышал очень сильную стрельбу автоматов, затем стрельбу из крупнокалиберных пулеметов, разрыв гранат и крики команд.

Я понял, что идет серьезный бой крупных сил с нарастанием мощи и огня. Сообщил по радио открытым текстом, что идет очень сильный бой крупных сил, выхожу из связи. Иду к месту боя. Свернул радиостанцию, забросил парашютный ранец с батареями за спину и через кустарник к штабу бегом. Вижу впереди зашевелились ветки кустарника. Остановился, вскинул карабин, снял с предохранителя, приложил к плечу, жду лица или фигуры. Кто? Появилось лицо. Смотрю, узнал — начальник штаба, секретарь райкома партии Готьван.

Я обрадовался, что не выстрелил. Он знал мое место передачи и бежал за мной. Я быстро сказал: «Радиограмму передал, сказал абоненту, что связь кончаю, бегу в штаб». Готьван приказал идти на вершину горы, там назначен общий сбор. Я пошел по очень крутому склону вверх на вершину горы. Лес оказался очень густой, а у земли густой кустарник, видно только 3–5 метров. Мы хорошо знали, что в лесном бою немцы никогда не пойдут вперед, наоборот, отступая назад ведут плотный огонь из всех видов оружия, рассчитывая убить все живое впереди себя. Поэтому я пошел, следя за светящимися трассами пуль. В лесу трассу хорошо видно.

Стрельба продолжалась, но уже слабее. Немцы поняли, что все живые уже ушли. Я тоже поднимался вверх, выбирая ручьевые овражки, тем самым прикрываясь от шальных пуль. Склон горы очень крутой, вес на мне тоже большой: комплект радиостанции, винтовка, боеприпасы, фляга воды, в целом около 30 кг. Стрельба прекратилась, до вершины еще далеко.

Вдруг послышался стон человека. Подошел, раздвинул кустарник, лежит на груди человек, стонет. Повернул голову — Костя, мой непосредственный командир, начальник разведки штаба. Кровь, развернул куртку, рубашку. Вижу малое кровавое пятно под лопаткой. Перевернул его на спину, тут в правой половине груди большая рваная рана. Начал обработку раны. Пошли в ход все бинты, йод, нижнее белье. Удалось приостановить течение крови.

Не буду писать, как я это все донес до вершины горы, около 500 метров. Но я это сделал. Сейчас сам не верю себе, чувствую, что не все слушатели мне верят. Но я его и все оружие, радиостанцию принес на вершину горы поочередно: то его вел, руку через плечо, то груз отдельно. Зато понял, что в таких ситуациях организм человека включает все свои резервы, надо только не сдаваться, а бороться.

О немцах я даже и не думал. На вершине горы все уже были в сборе, и как увидели меня с Костей, подбежали и обоих нас принесли на самую вершину. Костю, конечно, перенесли в войсковой полевой госпиталь, затем отправили в Сочинский госпиталь, где он и вылечился полностью.

Надо бы на этом остановиться. Но тут события, как в сказке: хочешь верь, хочешь не верь. Через 2 месяца электрические батареи полностью отработали. Связи нет. Докладываю командующему куста отряда. Он, конечно, «поблагодарил меня». Такие батареи нигде не найдешь. И у немцев их не возьмешь. Спрашивает меня, что делать. Говорю, в Южном штабе могут быть, надо идти. Кто пойдет? Кричу: «Я пойду!». Он говорит: «Это же через главный Кавказский хребет и через линию фронта». Говорю: «Я, кавказец, дойду!». Он согласился, и я 20 ноября, через трое суток пути по горам, рекам, прибыл в Сочи.

Южный штаб располагался в санатории «Приморье», к 3 часам ночи я добрался до него. Дежурному в вестибюле доложил и представил документы. Он говорит: «Выбирай место на полу и ложись до утра». Я глянул на пол вестибюля: там как селедка в бочке, с трудом втиснулся и тут же уснул.

Всю оставшуюся ночь ворочались и я, и сосед, меняли бок, на котором спим. Утром громкоговоритель заговорил на полную мощность: «Разгром немцев под Сталинградом». Поднимаемся с соседом, смотрю — Костя! Выздоровел! Вот бывают такие истории. Двойная радость: встреча и разгром немцев.