От солдата до генерала: воспоминания о войне - [35]

14 апреля была крупномасштабная операция, где участвовали и десантники, и мотострелки. Тогда погиб Витя Ненаглядов, но я узнал об этом, только вернувшись домой. Один знакомый написал: «Будь осторожен, а то как Витька будешь…». Но конкретно никто ничего не говорил — родители позаботились, чтобы я не знал…

Мой друг Сережа Голиков после написал стихотворение.

Ох, сегодня выдался денек!

Я летаю бортстрелком на вертолете.

Измотался и до косточки продрог,

Холодный пот шипит на пулемете.

Вот левый крен — к прицелу я приник.

Но «нурсов» свист стрелять отбил охоту.

Перевернуло все, но в тот же миг

Со злостью рву гашетку пулемета.

А под крылом все те же «ФАБ-500»,

Уж если сбросишь — тошно гадам станет.

И потому в нору свою ползет,

Но все равно не скроется ихванин.

И вот лететь на базу час настал.

Холодный пот шипит на пулемете.

Подумать только — разве я мечтал,

Что буду воевать на вертолете?!

Перед майскими праздниками была проведена акция, чтобы показать силы советских войск. С боевой техникой мы пошли по перевалам, по ущельям. Показали, что мы можем везде пройти, и все задачи для нас выполнимы. Две недели были мы на этом выходе.

Кроме боевых действий протекала нормальная обыденная служба: строевая подготовка, стрельбы, чистка оружия, физическая подготовка. По ночам любили посидеть у костра, поесть картошки с тушенкой, поговорить о планах на дальнейшую жизнь. Всё про гражданку. Единственное резало ухо: «Если все будет нормально, приеду домой и… Если все будет нормально».

Находясь там, мысли о доме не покидали никогда. О доме, о родителях, о девушке. Один парень ночью во сне разговаривал со своей подругой, объяснялся ей в любви! Каждую ночь!

Однажды Сереже Голикову пришло письмо о том, что его подруга вышла замуж…

Настал апрель, пришел конец метелям.

Давно звенит весёлая капель.

И замирает сердце под шинелью:

Да, я — солдат, в десанте я теперь.

Прическа «нуль», мабута не по росту

И первые команды старшины.

Поверить в это было нам непросто,

Что позабыть «гражданку» мы должны.

Поверить трудно, что вчера с друзьями

Ходил в кино или в кафе сидел.

Теперь АН-2 несёт нас над полями

И прыгать нужно — наш таков удел.

И вот прыжок, свободное паденье,

Капрона шелест за моей спиной.

И понял я тогда людей стремленье

Подняться в воздух над родной землей.

Тот, кто служил в Ферганском карантине,

Простит меня за столь весёлый слог.

Здесь всех держал в железной дисциплине

Закон солдатских кирзовых сапог.

Прыжки, укладка, тактика и стрельбы.

Так закружился вихрь солдатских дней.

И только ждешь, когда придет, скорей бы

Пришло письмо от девушки моей.

Там под Москвой живёт моя Наташка.

Спешит в кино и в институт идёт.

А иногда гадает на ромашке,

Но главное, что ждёт солдата, ждёт!

А вот письмо из дома прилетело,

Как мама беспокоится опять.

Ты столько, милая, всего перетерпела.

Теперь опять тебе ночей не спать.

Но я прошу, родная, не печалься.

Я не хочу, чтоб ты была грустна.

Хоть службы срок недавно лишь начался,

Но ведь придёт заветная весна!

А дни идут, сменяются недели

Тревог, занятий боевых полны.

И мы уже как негры почернели

Под раскаленным солнцем Ферганы.

Но перемены ждут нас очень скоро.

И карантин уж близится к концу.

Последний раз звучат сигналы сбора.

Построились шеренги на плацу.

Прощай, учебный центр, присяга скоро.

Мы едем в Оги, других забот полны

Киргизии нас обступают горы,

Простились мы с долиной Ферганы.

Нас встретил Оги весёлым птичьим пеньем

И шумом тополей, что в ряд стоят,

Присягу принимали в воскресенье.

Навек запомнит этот день солдат.

Просторный плац, от зноя раскаленный,

Полка шеренги замерев стоят.

Полковник сединою убеленный

С трибуны смотрит на своих орлят.

И вот он миг, предела нет волненью.

Три шага строевых и поворот.

И воин молодого поколенья

Присягу — клятву Родине даёт.

И вот он миг — торжественный и строгий.

Гвардейский знак сверкает на груди.

И не задумался никто тогда с тревогой

О том, что ждет нас скоро впереди.

А через час звучит сигнал «Тревога!»

Опять учебный центр — Узбекистан…

С волненьем шепчет Саня мне: «Серега..!

Ты знаешь, мы летим в Афганистан».

Могучий АН нас в небо поднимает,

Привычно песнь свою поёт мотор!

Россия вслед привет нам посылает.

Нам смотрят вслед вершины наших гор.

Так началась для нас иная служба.

С тех пор, как мы покинули свой полк,

Мы выполняли здесь посланье дружбы,

Здесь выполняли свой солдатский долг.

А дни летят, к концу подходит лето.

Уже домой собрались «дембеля».

Как много уже было песен спето

О Родине… про русские поля.

Как далеко за дикими горами

Песнь жаворонка рвётся в небеса…

Где ж росных зорь краса, закатов пламя,

В багрец и золото одетые леса..?

А службы дни размеренны и строги.

Вот на работу рота уж спешит.

Блеснуло пламя, замер друг Серёга.

Бледнеет лоб, и боль в глазах кричит.

Так больно было в первый раз, наверно,

Нам видеть смерть, где нет его вины.

Беспечность — враг, она в себе примерно

Таила смерть — таков закон войны.

«Прощай же, друг, с тобой мы расстаемся»,

— Неслышно шепчут губы про себя.

Когда же мы к себе домой вернёмся,

То первый тост поднимем за тебя.

А время ход никто не остановит:

Вот уж зима свои считает дни.

И вот приказ — всех «дембелей» построить.

В последний раз построились они.