От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история - [76]

Объяснение неравномерности процесса индоарийских и местных языковых и — шире — этнокультурных взаимоотношений едва ли, однако, можно сводить лишь к специфике дошедших до нас памятников древнеиндийской литературы. Думается, что, учитывая это действительно важное обстоятельство, следует обратиться и к конкретной исторической ситуации, для которой характерны довольно сложные контакты индоариев и неарийских племен и народов, контакты, протекавшие в разные хронологические эпохи и на различных территориях, где роль местных субстратов не могла быть одинаковой, а также на разных этапах социально-политического и культурного развития самого индоарийского населения.

В период появления ариев в Индии и в ранний период их расселения по стране встречи ригведийских племен с местными жителями были отмечены взаимной отчужденностью и враждебностью. «Барьер недоверия» способствовал сохранению изоляции, а если устанавливались контакты, то они сводились преимущественно к сфере военной и хозяйственной деятельности. Такое положение сохранялось, очевидно, в течение довольно долгого времени, когда арии, продвигаясь в глубь страны, осваивали новые территории, переходя постепенно и к иному укладу жизни. Со временем менялась социальная и экономическая структура ведийского общества (особенно если учесть, что индоарии встретили местные племена и народы с различной общественной структурой); значительные сдвиги наметились и в индоарийской культуре, налаживались более регулярные контакты с местным населением.

В этот период индоарии заимствовали многие местные верования и культы. Создавалась общеиндийская (пока только в рамках Северной Индии) культурная общность. В долине Ганга возникают первые государственные образования, закрепляется сословно-кастовая система, на основе ведизма складывается брахманизм-индуизм, вобравший верования различных автохтонных этнических групп. Однако даже в этот период наиболее тесных контактов индоариев и местных племен последние продолжают сохранять свою этнокультурную специфику. Но в целом взаимодействие культур, проходившее также и в условиях билингвизма, было весьма ощутимым при повседневных контактах широких слоев населения, хотя этот процесс и не получил адекватного отражения в дошедших до нас текстах.

Само местное доарийское население Индостана составляли не только дравидийские и мундские племена. Можно, например, упомянуть и о представителях тибето-бирманской языковой группы, хотя явных следов влияния этих диалектов на индоарийский пока не обнаружено. Исследования лингвистов и антропологов указывают на существование древних связей тибето-бирманских народов, но вопрос о времени их появления в Индии чрезвычайно сложен и еще не получил однозначного решения. Однако, по мнению ряда ученых, к этой группе принадлежали и некоторые племена, упоминаемые уже в Ведах, в том числе обитавшие преимущественно в предгималайских районах Восточной Индии.

Следует также подчеркнуть, что взаимодействие местных доарийских культур с индоариями было процессом взаимного обогащения, обмена культурными ценностями, способствовало подъему материальной культуры различных этнических компонентов намечавшегося синтеза. На этот процесс указывают материалы археологии, но особенно ясно он прослеживается по данным лингвистики. Судя по лексике дравидийских языков, уже весьма рано (в ведийскую эпоху и в первый этап послеведийского периода) в дравидийские языки проникают индоарийские слова, отражающие влияние индоариев на дравидоязычный этнос (термины, связанные с технологическими навыками, в том числе для обозначения колесного транспорта, металлических орудий и т. д.).

Однако, несмотря на заметное влияние различных субстратов, при оценке этнической и культурной истории Северной Индии в I тысячелетии до н. э. прежде всего следует исходить из развития, традиций самого индоарийского населения. И здесь материалы ведийской литературы и археологии («культура серой расписной керамики») приобретают особое значение. По материалам ведийской литературы можно, в частности, определить пути расселения индоарийских племен по долине Ганга к Косале и Видехе, что хорошо согласуется с этапами распространения носителей «культуры серой расписной керамики». Судя по свидетельствам поздних Самхит, Брахман и Упанишад, ведийские племена постепенно расселились по всей долине Ганга, и Пенджаб во многом потерял свое прежнее значение в истории этих племен (авторы «Шатапатха» и «Айтарея» Брахман даже выражают явное пренебрежение к населению Запада).

Данные ведийской литературы о хозяйственно-культурном облике и развитии индоарийских племен также вполне сопоставимы с материалами «культуры серой расписной керамики» на двух упомянутых этапах ее бытования. Как и арии эпохи «Ригведы», носители этой культуры еще не знали железа и пользовались медными орудиями, были скотоводами-земледельцами; они жили в круглых и полукруглых хижинах с бамбуковыми и деревянными подпорками и тростниковыми крышами. В таких небольших по размерам хижинах проживало по 7-10 человек. Находки примитивных сельскохозяйственных орудий, зернотерок, состав злаков указывают на характер земледелия, еще не имевшего того особого значения в хозяйстве, какое оно приобрело позже. О роли скотоводства свидетельствуют находки большого числа костей крупного рогатого скота, овец и коз. Важное значение в жизни этих племен имела лошадь; в качестве транспорта использовались повозки, в которые запрягались волы и, возможно, лошади (при раскопках найдены игрушечные колеса и модели повозок из терракоты). Некоторые данные указывают на существование культов огня, коня и птиц. Использовалась керамика, сделанная в основном на гончарном круге, но часть посуды изготовлялась вручную. Вначале керамика не расписывалась, затем процент расписной посуды возрастает (показательно, что это изменение проявилось не сразу, а после длительного культурного взаимодействия с местным населением).