От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история - [30]

Вот еще одно совпадение в описании осетинских вайюгов и Вия: вайюги — чудовищные исполины, великаны, а в первоначальной рукописи повести Гоголя говорится о Вие: «какой-то образ человеческий исполинского роста».

…Аналогии можно было бы продолжить, но и приведенных материалов достаточно, чтобы подтвердить взаимосвязь образов Вия, Вайюга и Вайю. Это позволяет более определенно говорить о существовании у древних славян бога Вея, функции которого, близкие арийскому Вайю, эволюционировали в период контактов славянских племен с иранскими в областях Юго-Восточной Европы.

Однако для общей темы нашей книги более важен иной результат: выявляется генетическая связь новых мотивов, образов, сюжетов, зафиксированных в индоиранской, скифской и осетинской традициях. И все они входят в «северный цикл» арийской мифологии.

Славянские аналогии могут оказать помощь также и при интерпретации скифской «генеалогической легенды». В наиболее полном виде она известна в записи Геродота, изложившего местную скифскую традицию. В легенде, в частности, рассказывается о том, что у первого человека было три сына: Липоксай, Арпоксай и Колаксай. Однажды с неба упали золотые предметы, братья увидели их, но лишь младшему удалось овладеть золотом; и тогда старшие братья согласились отдать ему царство.

Так Колаксай стал первым царем Скифии и считался предком всех скифских царей. Когда Колаксай разделил свои владения на три царства, золото стали хранить в главном, самом большом из них; как священную реликвию берегли его и особо почитали.

Легенда о происхождении скифов подробно рассматривалась учеными, предлагались различные толкования ее общего сюжета и отдельных мотивов, в том числе о трех братьях. Уже давно было установлено, что вторая часть имен братьев передает иранское слово «хшай»: повелитель, владыка, царь; но в целом значение имен интерпретировалось по-разному. Наиболее убедительна трактовка, согласно которой в этих именах отражено представление о трех сферах космоса: верхней (небесной, солнечной), средней и нижней (земной, подземной); каждый из братьев выступал, таким образом, как «владыка» одной из них. Имя младшего, Колаксая, при этом этимологизируется как «Солнце (или небо) — царь».

Подобная интерпретация, основанная на данных иранистики, может быть подтверждена славянскими материалами, на важность которых обратил внимание академик Б. А. Рыбаков в своих книгах «Геродотова Скифия» и «Язычество древних славян»: к числу самых популярных русских, украинских и белорусских сказок принадлежит сказка о трех царствах; одно из них — золотое достается младшему из трех братьев: он рождается на заре, при восходе солнца, и имя его обычно «солнечное», связано со светом, зарей. Отмечая различные сюжетные соответствия скифской легенды славянским сказкам (состязание братьев, победа младшего и т. п.), Б. А. Рыбаков связывает этого героя восточнославянского фольклора с мифологическим образом скифского Колаксая — «победителя в состязании за обладание золотыми общенародными реликвиями», «устроителя царства». Он привлекает чрезвычайно важное для древнеславянской мифологии свидетельство русской Ипатьевской летописи под 1114 г. о Дажьбоге: «Сын его (Сварога) именем Солньце, его же наричють Дажьбог… Солньце цесарь, сын Сварогов, еже есть Дажьбог, бе муж силен…», «от него же начата человеци дань давати цесарем» (т. е. считалось, что при Дажьбоге были установлены институты царской власти). В сербских сказаниях тот же персонаж («Дабог») называется «царем на земле», «сильным, как Господь Бог на небесах»; древнерусские князья считались потомками Дажьбога («Слово о полку Игореве»).

Итак, в славянской мифологии существовал персонаж, соответствующий образу скифского Колаксая и называвшийся царем-солнцем: «Солньце цесарь». Эта параллель является дополнительным аргументом в пользу трактовки имени Колаксая как «Солнце-царь».

Имя другого брата, Арпоксая, означает: «Владыка глубины»; первая часть имени, «Арпа-», соответствует осетинскому «арф» (с закономерным более поздним осетинским «ф» из древнеиранского «п»): «глубокий», «глубина» (воды и земли). То же слово входит в название Днепра: от Дан-апр (Данаприс греческих авторов) — «Река глубокая». Восходящие к «апра» скифское «арпа» и осетинское «арф» отражают метатезу (перестановку) в группах из согласного плюс «р», характерную для части скифо-сарматских диалектов, а также для осетинского. Лингвистические исследования показывают, что все имена, которые называет Геродот в легенде о происхождении скифов, являются иранскими, но отражают закономерности одного из скифских диалектов, во многом близкого осетинскому языку. Последнему, как и ряду скифо-сарматских диалектов, был свойствен переход «ри» в «ли» (такие примеры многочисленны; та же особенность объясняет форму имени «аланов» и устаревшее, фольклорное название осетин и нартовских героев «аллон» — от древнего «арии», «ариана»). Такая закономерность показывает, что «Липа-» в имени Липоксай должно соответствовать форме «Рипа» в других, более архаичных скифских диалектах. Это слово можно связать с названием Рипейских гор греко- скифской традиции (Рипа у более ранних, Рипеи у более поздних греческих авторов). Это хорошо согласуется со скифской концепцией о трех сферах космоса: верхней — небесно-солнечной, нижней — водной или подземной и средней — надземной (символическое название — «Гора»).