От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции - [42]

Дебре замечает, что почти все эти партизанские движения не имели политических комиссаров. Народная армия и есть ее собственный политический авторитет. Ее командиры являются политическими инструкторами бойцов.

Новой ситуации соответствуют новые методы. Иначе говоря, следует остерегаться применять, по ошибке или по традиции, формы действия, которые не соответствуют новому содержанию. В долгосрочной перспективе, как полагает Дебре, не нужно будет выбирать между партией авангарда и народной армией. Но непосредственно сейчас: «герилья есть политический авангард «in nuce» и лишь из ее развития может родиться истинная партия». Поэтому нужно развивать герилью для развития политического авангарда. Поэтому «повстанческая работа есть сегодня политическая работа номер один».

Дебре пишет об «исторической ответственности, которую кубинская революция, не колеблясь, берет на себя». «Когда товарищ Че Гевара возобновил повстанческую работу, он взял на себя, в международном плане, ответственность за последствия этой линии действия, осуществляемой руководителем кубинской революции Фиделем Кастро.

Когда Че Гевара вновь появится, это будет неслучайным подтверждением того, что он станет бесспорным политическим и военным командующим партизанским движением». (sic!)

Ясно, что это написано о боливийской миссии Че Гевары. Вот здесь, на этих страницах, и происходит признание Дебре истинного автора и истинного назначения его книги!

Итак, каковы, по мнению французского философа, общие последствия «вклада» кубинской революции в революционный процесс в Латинской Америке?

Первое: «решающим для будущего является открытие военных очагов, а не политических «очагов». «Буржуазию не победить в бою на ее территории выборов. В большей части стран, в которых даны условия для вооруженной борьбы, начиная с военного очага, можно достичь политического «очага», но, начиная с политического «очага», почти невозможно достичь военного очага».

В большинстве латиноамериканских стран лишь вооруженная борьба уже начала или начинает пытаться выходить к революции из своего гетто, из «университетской болтовни», «политиканства». «Говоря иначе, эти «марксистско–ленинские» группы имеют значение обратно пропорциональное революционной ситуации в тех странах, в которых они встречаются. Они обязаны своим очень относительным успехом не тому, что являются более сознательно революционными, а тому, что ситуация не является таковой». Для того чтобы не заблокировать революционную политику, нужно вывести её из «чистой политики».

Второе: без вооруженной борьбы нет определенного авангарда. Везде, где нет вооруженной борьбы, при существовании условий для этого, политический авангард еще не существует. Если нет еще созданного авангарда, все левые организации имеют одинаковые претензии для занятия этого места. Сектантство в этих условиях более чем неуместно, оно «не имеет основы».

Нужно избегать «марксистско–ленинских» партий», которые не выполняют свой революционный долг, объединяются в «профсоюз угрожающих интересов» и препятствуют неизбежному появлению новых революционных организаций. «Революция не имеет исключительных собственников». Формирование широкого антиимпериалистического фронта проходит через народную войну. «Нельзя постулировать роль авангарда иначе, как, противостоя империализму на деле, а не на словах», — утверждает Дебре.

Третье: «В Латинской Америке сегодня решающей является борьба против империализма. Если она решающая, то все остальное является вторичным». Поэтому все идет к тому, что необходимо сконцентрировать усилия на практической организации вооруженной борьбы для того, чтобы содействовать «союзу на основе принципов марксизма–ленинизма». «В данной исторической ситуации может быть тысяча способов говорить о революции, но есть необходимость согласованности между всеми теми, кто решился осуществить её», — заключает Дебре.

Че Гевара подчеркивал еще в 1957 году, что развитие революции с ее радикальными и быстрыми социальными преобразованиями почти никогда нельзя точно предсказать во всех деталях. Будучи продуктом определенных условий, страстей и действий людей в их борьбе за социальное освобождение, революция никогда не является совершенной. Революционная честность человека как в зеркале отражается в его поведении; если тот, кто говорит, что он революционер, ведёт себя не по–революционному, то он является не кем иным, как человеком без стыда и совести.

Такова литературная интерпретация французского журналиста Режи Дебре революционной философии Эрнесто Че Гевары. Здесь произошла удивительная метаморфоза. Концепция кубинской революции, как уникального исторического феномена, приобрела имя человека — Режи Дебре, который непосредственного отношения к ней не имел, а имя человека — Эрнесто Че Гевары, который как личность воплощал нравственный символ этой революции, стало всего лишь логотипом этой концепции. Расхожими публицистическими штампами стали: «французский друг Че», «левый мыслитель, соратник легендарного Че» и пр. На самом деле Режи Дебре никогда не был ни «другом», ни «соратником» Че, хотя бы по большой разнице в возрасте.