От руин Карфагена до вершин Атласа - [43]

На следующий день мы приняли участие в организованном АМИ семинаре «Палестинская проблема и международная законность». Семинар проходил на 21-м этаже нового отеля «Африка», поражавшего своей умопомрачительной роскошью и расположенного на центральном проспекте Хабиба Бургибы (тогда еще не началась кампания переименований, имевшая целью ликвидировать глубоко укоренившийся культ личности свергнутого властителя). Когда мы вошли, выступал носатый старик с седой бородкой и в очках, что-то рассказывавший о борьбе Ирака с англичанами и сионистами. Это был Фадыль Джамали, бывший министром иностранных дел Ирака более 30 лет назад, до иракской революции 1958 г., в период «черного режима» Нури Саида. Я вспомнил, как еще студентом и даже школьником старших классов встречал фамилию Джамали в сообщениях наших газет. И вот теперь я видел живого Джамали, но уже престарелого, с дрожащим голосом и нечетким произношением, давно уже не играющего у себя в стране политической роли и пытающегося теперь, уже в роли историка, взглянуть на те далекие годы глазами ученого. На мой взгляд, это ему не совсем удавалось. Бывший министр, как и многие вынужденные удалиться от дел люди практической складки, никак не мог взглянуть на события 40-летней давности с позиций беспристрастного аналитика. Он просто пересказывал ход событий и не в силах был ответить на вопрос, вынесенный в заголовок его доклада: «Как же это все произошло?» Речь шла о причинах и обстоятельствах возникновения арабо-израильского конфликта.

На семинаре присутствовали как ученые (в том числе арабы, работавшие за рубежом, например профессор Вашингтонского университета Абд аль-Азиз Саид), так и дипломаты. После доклада нашего востоковеда В. И. Киселева, изложившего советскую точку зрения на палестинскую проблему, в дискуссию активно включились профессор Тунисского университета Али Мансур, заместитель генерального секретаря Лиги арабских государств Мухаммед аль-Фарра и один из руководителей ООП Халид аль-Хасан, производивший наиболее внушительное впечатление. Огромного роста и атлетического сложения, с длинными зачесанными назад черными волосами и большими карими глазами, «Абу Саид» (таков боевой псевдоним Халида аль-Хасана) сохранил, несмотря на солидный возраст, металл в голосе, грозный вид и сверлящий собеседника, трудно выносимый пронзительный взгляд. В отличие от других дискутантов, касавшихся второстепенных вопросов, «Абу Саид» стремился обсудить коренные проблемы: о советской политике на Ближнем Востоке, о евреях как этнической общности, о правах арабов Палестины. Из вопросов и выступлений в ходе дискуссии как тунисцев, так и палестинцев выяснилось, при всех различиях высказанных ими точек зрения, следующее: они считают, что СССР после 1947 г. перестал бороться за раздел Палестины в соответствии с решением ООН, что «признание права Израиля на существование является американо-сионистской позицией» (на что В. И. Киселев возразил, что надо исходить из «гуманного и реалистического, мирного и невоенного решения», которое диктуется самой обстановкой на Ближнем Востоке, выход из которой невозможен на путях конфронтации). Один из тунисцев в то же время сказал, что гарантии существования будущей независимой Палестины со стороны СССР недостаточно и что палестинцам надо договариваться с США.

Откровенно говоря, мне интереснее всего было узнать точку зрения «Абу Саида», который выступил несколько раз. В частности, он говорил: «Как быть с принципом непризнания захвата земель силой, если СССР стоит за границы 1967 г., то есть на деле признает израильские захваты после 1948 г.? Вы говорите, что вопрос о компенсации палестинцев и возвращении их на родину никогда с повестки дня не снимался. Но для нас неприемлемо предлагаемое Израилем и Западом возвращение в индивидуальном порядке. СССР полагает, что военное равновесие с Америкой будет означать и равновесие в отношениях Израиля, с арабами».

После окончания дискуссии мы беседовали с «Абу Саидом», как говорится, в кулуарах. Он высказал целый ряд любопытных суждений, которые интересны как точка зрения наиболее умеренного, даже консервативного крыла Палестинского движения сопротивления. По его мнению, евреи представляют собой не народ («шааб»), а общность или общину (по-арабски «умма»), В то же время в США они постепенно образуют нацию, а вот в Израиле пока что живут разрозненными общинами. «В Израиле, — сказал он, — нет единого языка, фольклора и общей культуры. Даже в армии нет единого языка. Советские евреи там подвергаются дискриминации. Там нет единой нации». К нашему удивлению, на вопрос о том, кем же являются арабы, наш собеседник ответил, что они также скорее общность, чем нация, но что есть разные арабские народы, например, в Египте, Тунисе, Палестине.

Справедливости ради надо признать, что интерес к ближневосточной тематике в Тунисе проявляют не только палестинцы. Тунисцы всегда были достаточно политически активны, в том числе на международной арене. И они, конечно, всегда близко к сердцу принимали, как и все арабы, трагедию арабской Палестины. Но с начала 80-х годов, когда Тунис стал и резиденцией Лиги арабских государств, и местопребыванием руководства ООП, чаяния и стремления арабов Ближнего Востока, в первую очередь палестинских, стали особенно близки тунисцам. Естественно, они сквозь призму ближневосточной проблематики стали воспринимать и другие проблемы и события в мире, чего раньше (например, в 1962 г.) не было. Я убедился в этом во время лекции в Советском культурном центре на улице Либертэ 30 ноября 1987 г.