От Рима до Милана. Прогулки по Северной Италии - [197]

Замок производит внушительное впечатление, к тому же находится в столь прекрасном состоянии, что туда можно вселяться хоть завтра вместе с тяжеловооруженными всадниками и служанками. Для большего комфорта можно добавить несколько ковров. Не думаю, что видел когда-либо более нарядный и эффектный двор, с живописной лестницей, украшенной гербами и балюстрадой из ста миниатюрных каменных колонн. Синьор Гаттечи провел меня по замку, не умолкая ни на минуту, взмахивая тростью с золотым набалдашником, которая в его руках больше похожа на маршальский жезл. В часовне сквозь побелку просматривались призрачные фрески школы Джотто. Я увидел гигантские залы, в которых комфортно чувствовали себя средневековые рыцари. Самой интересной показалась мне спальня графов Гвиди: большая комната, в которой имелся отличный средневековый водопровод. Вода очищалась посредством древесного угля. Я заметил каменную ванну с именем Паноско Ридольфи и датой — 1490. Сейчас в этой комнате находится городская библиотека. Кажется невероятным, хотя и типичным для Италии, что библиотека из двадцати тысяч томов, включающая почти восемьсот инкунабул и шестьсот иллюстрированных рукописей, написанных до 1330 года, находится в средневековом замке, в который попасть можно совершенно случайно.

Мы стояли на валу и смотрели на север. В долине под нами происходила когда-то битва при Кампальдино. В этом сражении принимал участие Данте. Тогда гибеллинов из Ареццо разбили флорентийские гвельфы, а случилось это летом 1289 года. Так долгая история Ареццо началась с роли подчиненного Флоренции.

Мы отвели глаза от места, навеявшего неприятные воспоминания, и обернулись к югу. В этот момент со стороны было похоже, что размахивающий тростью старик на валу высматривает, не блеснет ли в долине на солнце шлем или наконечник копья, чтобы убедиться, что хозяин его не опоздает к обеду.

15

— Я хочу представить вас прекрасной даме, — сказал Альберто однажды утром. — Пожалуйста, не задавайте никаких вопросов, просто поедем со мной.

Мы поехали в северном направлении от Ареццо, в Казентино, где Арно то приближался, то отступал от дороги. Иногда, как, например, в Суббиано, темная и окаймленная камышом река на протяжении нескольких миль бежала рядом. В маленьком местечке Рассина мы свернули на второстепенную дорогу и вскоре приблизились к горе Пратоманьо. Такие дороги — один из сюрпризов Казентино. Они часто пропадают возле предгорий, словно бы от усталости, и их сменяют тропы, проторенные мулами. Тропинки эти поднимаются к горным деревням. Кажется, что находятся они по другую сторону света, в глубоком Средневековье, а на самом деле от Флоренции или Ареццо их отделяют несколько миль.

На дороге, кроме мулов, груженных дровами, мы никого не встретили. И вдруг за поворотом я увидел, что дороги больше нет. Альберто заглушил двигатель, и мы услышали шум воды, доносящийся из лесного ущелья. Подняв глаза, я увидел высоко над нами белую деревню.

— Это Карда, — сказал Альберто. — Нам придется выйти из машины и вскарабкаться наверх по тропе.

Я увидел тропу, извивавшуюся между огромными валунами.

— Но сначала посмотрим, здесь ли мой друг.

У подножия горы, за высоким забором стояло несколько кирпичных домов. Мы вошли в ворота и увидели мужчину в болотных сапогах. Он кормил прожорливую форель. Длинные бетонные канавы буквально кипели от обилия рыбы. Мужчина бросал в воду нарезанную на куски печень. В некоторых канавах рыбка была мелкая, величиною с палец. Казалось, в воду кто-то просыпал горшок с серебром. В других канавах рыба тянула примерно на фунт, были и канавы с огромной форелью.

— Вот этих рыб и покупают рыболовы, когда в горных реках им не удается ничего поймать, — заметил Альберто и добавил, заметив мой удивленный взгляд. — Ну да, конечно, какой же рыбак явится к жене с пустой корзиной!

Мужчина запер рыбий инкубатор, и мы все вместе пошли по тропе в Карду. Перед нами предстала живописная группа каменных домов, построенных на разных уровнях. На самой вершине стояла крошечная церковь с колокольней, перед ней — небольшое открытое пространство, так называемая пьяцца. Я встал у парапета и посмотрел вниз, на долину. Все было серым, ни тебе дерева, ни кустика. Куры и гуси то вбегали, то выбегали из дома. На обоих склонах заметны были пещеры и обрывы, вдалеке виднелась гора Пратоманьо. Не верилось, что до Флоренции менее тридцати миль, а до Ареццо и того меньше, если, конечно, ехать прямо. Мне казалось, что я в Фиваиде.

Нас окружили жители, мужчины оказались разговорчивы, женщины, прислушиваясь, стояли в дверях. Враждебно настроенные гуси вытягивали шеи и шипели.

— Сейчас вы увидите прекрасную даму, — шепнул Альберто.

Мы вошли в маленькую церковь, где над алтарем мне показали Мадонну Карда.

— Говорят, что это работа Андреа делла Роббиа, — сказал Альберто, — но репродукции с нее вы не увидите ни в одном альбоме, посвященном творчеству делла Роббиа, а ведь это одна из самых прекрасных мадонн Андреа. Жители Карды верят в то, что утерянный секрет глазури находится у нее в голове, но, конечно, такую же историю вы услышите и о других шедеврах делла Роббиа.