От рассвета до полудня - [171]
— Хорошо, — отвечал Коленька.
У него все и всегда было хорошо. Даже когда укладывали спать. Он не роптал, не канючил, не выстанывал "еще полчасика", подобно сестре, а лишь сопел от усердия, раздеваясь, да лез в постель.
Уложив детей, не теряя времени даром, Людочка принялась за стирку, и, когда повесила в ванной комнате последнюю детскую рубашонку, наступила полночь, и усталость сковывала ей руки и туманила глаза.
Вася уже спал. Недочитанная газета лежала возле него на постели, а на тумбочке, рядом с будильником и непогашенной настольной лампой, лежал листок из отрывного календаря за воскресенье 22 ноября 1970 года. Людочка вспомнила, что утром она не успела дочитать те добрые советы косметологов, что давались на обратной стороне листка, и, улегшись рядом с Васей, принялась за чтение. Первый совет она уже знала. Второе предложение объясняло, что "сухая кожа лица станет гладкой и эластичной ("Это как раз то, что мне надо, — подумала Людочка), если применять маску из дрожжей. >1/>4 палочки дрожжей смешайте с оливковым маслом до густоты сметаны и нанесите на лицо на 15–20 минут, затем смойте чуть теплой водой, на мокрое лицо нанесите любой питательный крем и промокните бумажной салфеткой". Читать третий совет уже не было сил. Глаза ее слипались. Она облегченно вздохнула, положила календарный листок на тумбочку, погасила лампу и уронила голову на подушку, мгновенно радостно и крепко заснув.
После бала
Милая, дорогая моя подружка Галя! Как я прекрасно понимаю тебя и твои чувства, когда тебе пришлось так печально, горько и одиноко встречать такой великий всесоюзный международный день Восьмого марта с мужем вдалеке. Он там в своем доме отдыха, наверное, кренделя ногами выделывал, ухаживая в это время за нами, женщинами, царицами дня, а ты была вынуждена заставлять себя не находить себе места без него, находясь в одинокой, пустой и холодной без дыхания друга квартире.
Но ты виновата во всем сама, хотя я тебя и не виню. Надо работать, а не сидеть сложа ручки дома, как это делаешь ты, занимаясь только воспитанием своего ребенка. Надо работать, работать и еще раз работать, дорогая Галя! Пойми, вот я и работаю, и воспитываю. Я успеваю, и пусть мой дорогой муженек уезжает хоть на полгода, хоть к черту на рога, я и глазом не моргну в тоске и одиночестве, потому что у меня, кроме дома, есть еще работа, труд на благо общества, общественность, коллектив, местком и так далее и тому подобное. А ты всего этого лишена, пойми!
Но я должна рассказать тебе, дорогая подруженька Галя, о том, как мы встречали наш великий праздник Восьмое марта в коллективе нашего учреждения. Прочтя внимательно, ты обязательно воскликнешь, что я по отношению к тебе тысячу раз права. Расскажу по порядку.
Это был грандиозный шикарный бал. Стол ломился от яств, беспрерывно гремела бодрая зовущая музыка, тосты и танцы без конца сменяли друг дружку.
Но расскажу по порядку.
Начну с того, что скатерти и посуду (вилки, ножики, тарелки, блюда, вазы, фужеры и рюмки) мы решили принести из дому, чтобы создать более интимную обстановку, поэтому стол наш блестел крахмалом, фарфором и хрусталем, что вызвало взрыв изумления буквально всех приглашенных мужчин. Правда, разбили два фужера, одну рюмку, одну вазу и облили красным вином одну (мою) скатерть. Но где пьют, там и льют! Ха-ха-ха! Между прочим, ты не знаешь ли, как и чем вывести это ужасное лиловое пятно величиной с бельевой газ? Напиши, пожалуйста, чем лучше и безопаснее или отдать в химчистку. Но я боюсь, что там так схимичат, что от скатерти останется одна дырка. Но я, подружка, не огорчена. Больше всего огорчена Аня Ляпина, которая принесла огромную фарфоровую вазу под фрукты и ее кокнули буквально за десять минут до конца. Но продолжу по порядку.
Итак, стол ломился от яств. Тут было множество всяких яств, мы их коллективно закупали целую неделю и еще приготовили дома кто что лучше готовит. Я, например, сделала рыбу-мерлузу под маринадом. Все восторгались и хвалили.
Итак, стол ломился от яств. Но на столе было все и ни грамма спиртных напитков, кроме минеральных вод ("славянская" и "полюстровская") и лимонада. Мы это сделали нарочно, так как знали, что наши рыцари мужчины готовят нам сюрпризы. Они, конечно, пришли, сделали вид, что в высшей мере удивлены, поражены, стали огорченно высказывать свои мнения насчет лимонада и Минвод, но мы-то знали, что все это тайная шутка, и когда они стали вносить свои сюрпризы, мы тоже сделали вид, что тоже изумлены этими сюрпризами, захлопали в ладоши, и раздались наши восклицания и удивления одновременно.
Милая подружка! Ты даже не можешь себе представить, как нам было весело. Мы так хохотали, так хохотали, что ты даже не можешь себе представить.
Но продолжу по порядку. Сюрпризы были такие.
С. Д. Смирновский, например, поставил на стол коробку, на которой были нарисованы туфельки на шпильках, как будто бы действительно упакованные в обувном отделе ГУМа. Но мы так весело аплодировали и хохотали, когда в коробке вместо туфелек оказались две бутылки коньяка (армянского) три звездочки.
А мужчины из отдела программирования принесли скульптуру полуголого (до пояса) молодого красавца казака, сидящего на бочке, в которую, как потом выяснилось, было влито три бутылки горилки с перцем, а всеми любимый заведующий третьим отделом Георг Арутюнович Кастелянц вошел (ты только можешь себе представить) в глубокой всеобщей наступившей тишине с младенцем на руках. Да, да, представь себе, с младенцем. Он у нас настоящий артист и, подражая младенцу, очень похоже верещал, как поросенок. Все было сделано так правдиво, что нельзя было поверить ничему. Так естественно лежал на руках Кастелянца ребеночек, завернутый в голубое одеяло и перевязанный голубой шелковой лентой. Мы так хохотали, так хохотали, когда это одеяло было развернуто и в наступившей всеобщей торжественной тишине там вместо ребенка оказалась большая-пребольшая бутыль с резиновой кукольной головой на горлышке и с красным вином внутри, которым потом облили мою скатерть. Ты, дорогая Галя, не забудь и напиши, как безопаснее всего ее отчистить. Но продолжу по порядку.
Повесть о поединке советского пулеметно-артиллерийского батальона с фашистами на «Матвеевском яйце».
В книгу включены две повести Бориса Зубавина. Первая, «Опаленные зори», посвящена годам войны и построена на биографическом материале, вторая, «Июньским воскресным днем», — результат поездки автора на западную границу — рассказывает о современной жизни пограничной заставы.
Сборник небольших повестей и рассказов о Великой Отечественной войне. Автор, бывший командир роты отдельного пулеметно-артиллерийского батальона, участник боев минувшей войны, написал свои повести и рассказы на фактическом материале. В них он показывает доблесть и мужество советских пулеметчиков и артиллеристов. В рассказах «Коммунисты, вперед!», «Командир батареи» и других освещена передовая роль коммунистов — опоры командира в выполнении боевых заданий, в обучении и воспитании воинов в условиях войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Леонид Переплётчик родился на Украине. Работал доцентом в одном из Новосибирских вузов. В США приехал в 1989 году. B Америке опубликовал книги "По обе стороны пролива" (On both sides of the Bering Strait) и "Река забвения" (River of Oblivion). Пишет очерки в газету "Вести" (Израиль). "Клуб имени Черчилля" — это рассказ о трагических событиях, происходивших в Архангельске во время Второй мировой войны. Опубликовано в журнале: Слово\Word 2006, 52.
Новая книга Сергея Баруздина «То, что было вчера» составлена из произведений, написанных в последние годы. Тепло пишет автор о героях Великой Отечественной войны, о том, как бережно хранит память об их подвигах молодое поколение.
Зигфрид Ленц — один из крупнейших писателей ФРГ. В Советском Союзе известен как автор антифашистского романа «Урок немецкого» и ряда новелл. Книга Ленца «Хлеба и зрелищ» — рассказ о трагической судьбе спортсмена Берта Бухнера в послевоенной Западной Германии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга И. Ирошниковой «Эльжуня» — о детях, оказавшихся в невероятных, трудно постижимых человеческим сознанием условиях, о трагической незащищенности их перед лицом войны. Она повествует также о мужчинах и женщинах разных национальностей, оказавшихся в гитлеровских лагерях смерти, рядом с детьми и ежеминутно рисковавших собственной жизнью ради их спасения. Это советские русские женщины Нина Гусева и Ольга Клименко, польская коммунистка Алина Тетмайер, югославка Юличка, чешка Манци, немецкая коммунистка Герда и многие другие. Эта книга обвиняет фашизм и призывает к борьбе за мир.