От Пушкина к Бродскому - [51]

С ангелом на шпиле (сделанном, как говорят шутники, «в натуральную величину»), тоже связано немало легенд. Одна из них — Петр Телушкин, взявшийся запросто поправить накренившийся после сильной бури шпиль. Не возводя дорогостоящих лесов, лишь с помощью веревки он добрался до ангела, закрепил веревку там и сумел выпрямить шпиль. По легенде, ему поставили специальное клеймо на шее, щелкнув по которому он мог требовать любую выпивку в любом кабаке — якобы отсюда и появился знаменитый жест.

Петропавловка по-прежнему притягивает к себе взгляды, остается главным сооружением Петербурга. Когда здесь похоронили прах Николая II и его семьи, город вернул себе старое название — Петербург. К 300-летию здесь заложен каменный памятный знак в честь основания города.

Петр Телушкин

При том скоплении царей, великих и невеликих, знаменитых революционеров и заговорщиков, чья жизнь и смерть связаны с Петропавловкой, назвать культовой личностью простого плотника — поступок неожиданный, но, как мне кажется, давно уже назревший. Ведь это они, в сущности, а не цари и даже не архитекторы, построили великий наш город.

Когда после очередного урагана главное украшение парадного Петербурга — шпиль Петропавловки вместе с ангелом вдруг резко покривился, испуганное правительство собрало несколько самых высоких научных комиссий — никто не смог предложить ничего толкового. И тут появился Петр Телушкин, в лаптях и с веревкой через плечо, и сказал, что берется дело поправить, если в награду ему будет дозволена бесплатная выпивка во всех кабаках Питера и России. Пришлось обещать — тем более никто и не верил в его удачу. И Петр Телушкин — вот глазомер! — сумел закинуть петлю на ангела, забраться туда и спустить веревку. После этого надо было лишь как следует дернуть! Главное украшение парадного Петербурга встало на место. Кроме того, вскоре ангел был сделан вращающимся — флюгером в сущности, и ветер нагнуть его уже не мог.

А изобретательный Петр Телушкин велел поставить себе на шею клеймо с гербом. Щелчок по горлу с тех пор означает предложение налить. Это второе, после выпрямления ангела, и, может быть, даже более гениальное изобретение нашего самородка.

7. ПЕТРОГРАДСКАЯ СТОРОНА

Петроградская сторона — тоже остров, но очень большой. От Петропавловки он отделяется речкой Кронверкой, называемой так потому, что уже на петроградском берегу ее выстроен Кронверк, оружейный арсенал. Это могучее сооружение из красного кирпича красуется и сейчас. Петроградская соединена с Петропавловкой не очень длинным Иоанновским мостом. Это первый мост в нашем городе. Некоторое время он был единственным: Петр I не поощрял строительство мостов, заставляя жителей плавать на кораблях.

Потом в Кронверке был Артиллерийский музей, собравший орудия всех времен. Я с отцом пришел туда еще шестилетним и с упоением ползал по могучим пушечным стволам.

Помню, что мое внимание привлек обелиск на небольшом возвышении — но отец, не желая портить настроение яркого солнечного дня, не сказал мне тогда, что тут были повешены пятеро декабристов.

Приятна жизнь свободная, независимая, индивидуальная, но, говорят, что не история для нас, а мы — для истории. Без общей, государственной истории нам и тут не обойтись. Тем более — тут она и началась. Расположенная на Березовом острове (Петроградской стороне), напротив ворот Петропавловки, Троицкая площадь и была поначалу главной площадью города. Неподалеку от нее на берегу Невы стоял самый первый, маленький домик Петра, построенный на голландский манер. Стоит он и сейчас, правда, внутри каменного чехла. Троицкая площадь стала так называться, когда в 1710 году здесь выстроили деревянную Троицкую церковь — первую в городе. Отсюда все и началось. Понимая, что жизнь неоднозначна, Петр сразу же распорядился поставить напротив церкви «питейный дом» и Гостиный Двор для торговли товарами с прибывающих кораблей. Злоумышленники Гостиный Двор подожгли. Вскоре они были изловлены и повешены по углам пепелища.

Остров некоторое время служил строгим государственным интересам — в частности, был местом казни. В 1826 году тут, на Кронверке, повесили декабристов. Гораздо раньше, 27 июня 1749 года, по требованию фаворита Анны Иоанновны Бирона на эшафоте Сытного рынка были казнены «заговорщики», не захотевшие жить под пятой иноземца: кабинет-министр Волынский, советник Хрущов и гениальный архитектор Еропкин, автор трех лучей — улиц, отходящих от Адмиралтейства, благодаря ему наш город так прекрасен.

Четверть века спустя, 15 сентября 1764 года, на том же рынке был казнен подпоручик Смоленского пехотного полка Василий Мирович, предпринявший попытку освободить из Шлиссельбургской крепости и посадить на престол несчастного сына Анны Леопольдовны, Иоанна Антоновича.

Город разрастался вокруг Троицкой площади. О том, кто селился тут, говорят названия улиц, до сих пор сохранившиеся или заново восстановленные: Большая и Малая Дворянские, Пушкарская, Зелейная (слово «зелье» означало порох), Монетная, Ружейная.

Дворянское гнездо

На Дворянских, Большой и Малой, селились вельможи. Традиция эта сохранилась и до последних времен. В тридцатые годы прошлого века над площадью поднялся огромный конструктивистский Дом политкаторжан. Ясно, что те, кто при царе были политкаторжанами, стали в советское время большими начальниками, хотя жизнь в том доме была неспокойная. Из 144 семей 132 оказались выселены. И многие из жильцов снова вернулись на каторги, гораздо более суровые, нежели царские. Однако статус «Дома для начальства» сохранился. Один мой знакомый врач, родом из старой революционной семьи, жил в этом доме этажом выше знаменитого секретаря обкома Григория Романова. Даже фамилия — царская! Жизнь у моего друга была напряженная — то его не впускали в подъезд, то не выпускали: «Подождите минуточку, Григорий Васильевич выйдет». Мой знакомый даже хотел поменять квартиру, но его вызвали в ЖЭК, где какие-то строгие люди объяснили ему, что квартиры в таких домах не меняют.