От праздника до праздника. Сценки семейной жизни в блюдах и картинках - [31]
Готовую шарлотку вынимаем, переворачиваем на тарелку, посыпаем сахарной пудрой. Украсить можно взбитыми сливками или подавать со взбитыми сливками и мороженым.
Рецепт на полотенчике
В разных городах, конечно, люди живут по-разному. В столице свой ритм, напряжение, свои расстояния, к которым москвичи привыкли и не замечают. В Петербурге, говорят, другая скорость, меньшая, мол. Не знаю, не замечала. Знаю, что и там, и здесь есть счастливые люди, которые, как известно, счастливы одинаково, и есть несчастные, которые несчастны каждый по-своему.
Мне кажется, что я счастливый человек. Благодаря мужу и детям, семье, людям, которые меня окружают. Хотя еще каких-нибудь двадцать лет назад я себе даже не представляла…
До ремонта большая квартира Лешиных родителей на Кирочной представляла собой место особое, колоритное. То есть когда я туда впервые попала, я подумала: «Да, вот это и есть настоящий Питер!..»
Надо сказать, что в то время в квартире никто не жил. Вся семья переехала на дачу в ожидании большого городского ремонта.
На Кирочной были две большие комнаты, две или три кладовки, из которых вполне могли получиться полноценные комнаты (что и было сделано впоследствии).
Как и большинство домов в центре Петербурга, в прошлом это был доходный дом, потом перестроенный под гимназию, после революции ставший поликлиникой, а затем – дом с коммуналками. Вот в расселенную коммуналку и заехали Лешины родители, когда родилась Полина.
Вдоль всех стен я увидела книжные полки, набитые книгами и журналами. Было множество неубранных кроватей и рабочих столов с кипами бумаг. Посередине большой комнаты стоял огромный черный рояль, который использовался как подставка под книги. Ярослав, прекрасно играющий на инструменте, садился, играл и пел, когда было настроение. А поет он замечательно, надо сказать.
Главной достопримечательностью квартиры была кухонная железная раковина, выпадавшая из стены. И, чтобы ее поддерживать, под нее был подставлен стул без сиденья. Это сооружение – раковина на стуле – функционировало много лет, пока ремонтники не демонтировали его и не превратили все во встроенную современную кухню.
Потом я описала «раковину на стуле» знакомому режиссеру, который подбирал вариант решения декорации: дом в одной из горячих точек планеты после минометного обстрела. На это мой товарищ, известный и опытный профессионал, сказал: «Ну, этого не может быть, точно! Надо еще подумать». А я-то не придумывала!
Да, теряет Петербург свое лицо. Все больше ремонтов в домах, реставраций фасадов, скоро ничего не останется от прежнего города…
Но тогда в раковину на стуле не поверил даже известный режиссер. Безлюдная квартира покрывалась пылью, дичала. Сюда захаживал после школы юный дядя Олег с приятелями, забегал взмыленный после работы Леша, чтобы помыться и забрать брата на дачу. С утра он отвозил ребенка к первому уроку, а вечером забирал.
Олег не всегда спешил со звонком на урок. Он любил гулять, ценил приятелей, кафе «Репка», где его все знали. И, наверное, начальному образованию такая юношеская вольность не могла повредить. Но вот школьные учителя, и особенно Леша, которому приходилось вставать ради этого в шесть утра, тащить спящего брата в машину, все чаще и чаще были недовольны.
Однажды на Кирочную заехала тетя Валя полить цветы. День был жаркий, и она налила себе попить кока-колы из бутылки, которая стояла тут же, на столе. Вдруг – плевок фонтаном: бутылка-то оказалась с бычками! «Видимо, приятели Олега оставили после себя и не убрали», – говаривала потом обиженная тетушка.
Вот в таком замечательном месте суждено нам было остановиться, когда мы решили с однокурсниками, в числе которых был Леша, съездить в Питер на выходные. Бычки были во всех мыслимых и немыслимых местах: в немытых тарелках, стаканах, даже в цветах. Рояль, кровати, белье…
Леша выдал мне лицевое полотенце. На нем был изображен старинный манускрипт со стершейся надписью.
– А что здесь было написано?
– Никто не знает, вернее, все забыли.
Оказалось, что это кухонное полотенце Эльвира, мама Алены, привезла из командировки в Лондон. На вышитом манускрипте был написан рецепт старинного английского рецепта – яблочного крамбла. По-английски написан. И Алена, которая любит английскую культуру, сады и чай с печеньем в пять часов, очень любила готовить этот, по-нашему яблочный, пирог. Каждый раз она брала полотенчико и все делала по старинной английской инструкции. И вот из-за многочисленных стирок и просто от времени надпись стерлась. И никто не помнит, что там было написано. И больше всех не помнит Алена. Когда кто-то из детей просит ее сделать крамбл, она начинает бегать по квартире и сокрушаться: «Я забыла, я не помню, как это делается!»
Конечно, сейчас все стало гораздо проще, и благодаря интернету мы едим крамбл когда захотим. Но по-прежнему лучше всего он получается у Алены.
Яблочный крамбл
Яблоки – 5 штук
Сливочное масло – 120 г
Мука – 175 г
Сахар – 110 г
Соль, ванилин – щепотка
Перемешиваем 110 г масла с мукой, ванилином и крохотной щепоткой соли руками до состояния крошки. Яблоки чистим от кожуры и сердцевины. Форму смазываем маслом. Выкладываем в смазанную маслом форму яблоки и посыпаем их сахаром. Сверху высыпаем мучную крошку. Нагреваем духовку до 180 градусов и выпекаем 35–40 минут.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Удивительно теплая и нежная проза Олеси Куприн за одно мгновение перенесет вас из суетного настоящего на горячее от солнца крыльцо дома с синей дверью, за которой неспешно накрывают на стол, крупными кусками режут овощи для салата, ждут из духовки бисквит, где жаркое южное солнце питает самые сладкие в мире помидоры, где руки любимой Ба гладят тебя по голове. Удивительно чуткие рассказы любимого автора теперь под одной обложкой. Рисунки Евгении Карпович @_barinya_ Редактор рецептов Анна Евтушенко .
Есть много способов заглянуть в прошлое: изучить хронологию судьбоносных событий, познакомиться с генеалогическим древом правящих династий или прочитать множество научных трудов о том, как восходили и рушились великие империи. А можно заглянуть за кулисы истории и через призму гастрономии узнать, как еда стала фундаментом целых цивилизаций и объединила народы, благодаря какому продукту исследователи открыли Новый Свет, почему сахар и картофель легли в основу промышленной революции и почему антропологи считают, что переход к сельскому хозяйству был худшей ошибкой в истории человеческой расы.
Новый рецепт детективной истории: кулинарная тайна. «Аппетитная» книга, в которой итальянские блюда и старинное преступление сочетаются с романтикой и полицейским расследованием. Что скрывает обрывок рецепта, найденного в архиве, и почему убийство в тосканских холмах так похоже на преступление пятисотлетней давности? Что ждет русскую девушку в гостях у итальянского жениха, найденного в интернете? И кто же милее сердцу героини – комиссар полиции или хозяин замка, увитого плющом? Старые города хранят старые тайны, но иногда помогают им выйти наружу! Вместе с героиней книги вы не просто разгадаете тайну убийства, но увидите самые красивые места Тосканы, узнаете историю традиционных блюд и сможете приготовить их у себя дома.