От Пекина до Берлина, 1927–1945 - [15]

Тем не менее командир батареи повторил команду: «Огонь!» – и мы стали бить прямой наводкой. Началась дуэль четырех орудий с двадцатью танковыми пушками врага. Для нас было непонятно, почему фашисты сразу не раздавили нашу батарею. Враг, видя, что мы ведем огонь и не отступаем, наверное, подумал, что наших сил на этом участке обороны очень много…

Вскоре над полем боя появились двухмоторные самолеты и начали бомбить и обстреливать нашу батарею. Вокруг батареи рвались снаряды тяжелых орудий, которые вели огонь из глубины. Приказа отступать мы не имели, да и отступать мы не могли, некуда и нельзя было по открытой степи передвигаться под непрерывными ударами авиации и артиллерии.

Мы решили остаться на месте и драться до последнего снаряда.

Вокруг нас все гремело и взлетало на воздух. Густая степная трава горела. Огонь снимал последнюю защиту – маскировку с наших орудий. У фашистов, по-видимому, недостатка в боеприпасах не было. Мы же, зная свои запасы, экономили каждый снаряд.

Около четырех часов дня командиры орудий стали докладывать с огневых позиций, что снаряды кончаются. На батарее осталось шесть снарядов… три… и, наконец, последний. И вот все стихло с нашей стороны. Но даже после того как мы замолчали, враг еще раз обрушил на нас мощный шквал огня и только после этого пошел в атаку.

Танки противника подошли вплотную к окопам, продолжая вести огонь из пушек. Из глубины нашей обороны ударили «катюши», и танки противника повернули назад. Наш командир батареи Серый был убит. В живых оставалось всего несколько человек, меня ранило осколками гранаты, которая разорвалась всего в двух метрах… Очнулся я уже в медсанбате дивизии, где узнал, что наша батарея после налета «катюш» сумела отойти на новые позиции.

Это лишь один из многих эпизодов, свидетельствующих о том, что гвардейцы 33‑й и других дивизий дрались до последнего снаряда, до последнего патрона.

Такая стойкость воинов 33‑й гвардейской и частей 192‑й и 184‑й стрелковых дивизий действительно сковала целых три дивизии противника. Эти три гитлеровские дивизии буквально застряли и были втянуты в невыгодный для них бой, который продолжался на узком участке фронта несколько дней. Соседние дивизии продолжали стоять в обороне, отбивая мелкие атаки противника.

Южнее Суровикино противник, несмотря на превосходство в силах, дальше реки Чир до конца июля не прошел. Он не развил свой удар 51‑м армейским корпусом не только потому, что наносился с нашей стороны контрудар 204‑й, 321‑й стрелковыми дивизиями и 23‑м танковым корпусом совместно с 229‑й и 214‑й стрелковыми дивизиями, как написано в книге «Великая победа на Волге», но и потому, что на его пути к Дону стояли 229‑я и 112‑я стрелковые дивизии. Последняя под командованием полковника И. П. Сологуба стойко вынесла большую часть удара 51‑го армейского корпуса и задержала его выход к переправам через Дон. Если бы эта дивизия не успела занять оборону на фронте по железной дороге Новомаксимовский – Рычковский, то противник мог 27–28 числа выйти к переправам у г. Калач и тем самым соединиться с основной группировкой, действующей с северо-запада на Калач и сомкнуть свои клещи еще в конце июля.

На правом крыле 62‑й армии продолжались тяжелые для нас бои. 24–25 июля командование 62‑й армией решило наносить контрудары по прорвавшемуся противнику своими силами и приданными резервами. 26 июля Ставка потребовала от командования фронтом не только восстановить положение в полосе 62‑й армии, но и отбросить противника за реку Чир.

Для выполнения этой задачи решением командующего фронтом вводились в сражение главные силы фронта – 1‑я и 4‑я танковые армии. В составе их четырех танковых корпусов и отдельных танковых частей насчитывалось около 600 танков. Из них большая часть легких танков с 22-мм пушкой. Шестьсот танков к тем, которые находились в составе 62‑й армии, конечно, это была сила, способная не только остановить или восстановить положение, которое было до 22 июля, но и разгромить основные силы противника, действовавшие на правом крыле (северном) 62‑й армии, отбросив их за реку Чир.

Отбросить противника за реку Чир, как ставилась задача фронту, – это значило предварительно разбить противника. Без этого, конечно, противника не отбросить. К этому времени главные силы 6‑й полевой армии находились на правом фланге 62‑й армии, а именно: 113‑й пехотной, 16‑й танковой, 3‑й и 60‑й моторизованных, 100‑й легкопехотной, 305‑й и 376‑й пехотных дивизий. Эти силы противника, выйдя к реке Дон в районе Голубинский, нацеливались на юг, на переправу у города Калач, навстречу 51‑му армейскому корпусу с 24‑й танковой дивизией, наступающему с юга через реку Чир.

По решению командующего фронтом 1‑я танковая армия под командованием тов. Москаленко К. С. наносила контрудар 27 июля в составе: 13‑го и 28‑го танковых корпусов, 158‑й танковой бригады и 111‑й стрелковой дивизии (все 1‑й танковой армии) плюс 196‑я стрелковая дивизия и другие правофланговые дивизии 62‑й армии должны были с ходу нанести удар из района Калач на Верхне-Бузиновский как ближайшая задача. Это был не фланговый, а встречный контрудар против главных сил противника, наступающего в направлении Калача.