От пчелы до гориллы - [66]
Загадка некоторых земноводных. Почему для метания икры эти земноводные отправляются всегда в одно и то же болото, совершая при этом иной раз длиннейшие переходы? Если их бросить в другой пруд, вполне подходящий на вид, они сейчас же покидают, его и возвращаются к себе. Высказывалось мнение, что первые самцы, прибывшие в избранную зону, своим пением привлекают остальных, но дело не в этом. Существуют виды, которые появляются в месте размножения, не производя никаких звуков.
Так в чем же дело? Можно предположить, что разгадка лежит в каких-то особенностях местности. Андерсон описал такой случай: множество маленьких лягушек-древесниц Microphyla собиралось в пруду диаметром метров двадцать. Веюной окрестные поля разровняли, пруд засыпали и весь участок очистили от кустарника. И что же? В июне, после сильного дождя, автор обнаружил десятка три древесниц, распевающих среди борозд на том самом месте, где был пруд, а ведь никаких признаков, по которым можно было бы найти это место, не осталось. Стоит добавить, что жабы также безошибочно приходят к бывшему пруду, даже если он осушен.
Этого факта достаточно, чтобы исключить возможность влияния гидротропизма. К тому же Саваж подчеркивает, что переходы земноводных совершаются обычно после сильных дождей, когда почва пропитана влагой; здесь не может быть и речи о гидротропизме. Не выдерживает критики и теория, согласно которой жабы и лягушки будто бы просто спускаются под уклон и, таким образом, неизбежно попадают в низину к своему пруду. Выпуская жаб на равном расстоянии от двух прудов, Буланже убедился, что они избирают только один, а именно тот, где всегда происходят их ежегодные сборища. Чтобы попасть туда, они преодолевают всевозможные препятствия, в том числе довольно крутые подъемы и спуски. Как после этого говорить всерьез о теории преимущественного движения под уклон?
Саваж высказал еще одно предположение: нет ничего невозможного в том, что каждый пруд имеет свой особый запах, который земноводные узнают на расстоянии; он создается благодаря жизнедеятельности тех разнообразных видов водорослей, которые обитают в пруду и той растительности, которая его окружает. Это, по-видимому, действительно подтверждается на примере травяных лягушек Rana temporarta, которых как раз и изучал Саваж. Но не так легко согласиться с этой теорией, когда подумаешь о древесницах, находящих свой пруд даже через несколько месяцев после того, как его засыпали.
Пение птиц! Что за великолепная тема для исследования и скольких биологов она привлекала! Правда, ученые обращались главным образом к отряду воробьиных (к соловьям, синицам, славкам и другим), очарованные богатством и красотой их репертуара. И очень скоро выяснилось, что не со всякой песней птица рождается, — есть у нее, оказывается, песни, которым она научается от родителей и соседей. Это подмечено в опытах немецких исследователей, которые выращивали своих птиц, помещая их сразу после вылупления в сурдокамеры, при полной изоляции, так что их воспитанники никогда не слышали песен своих соплеменников. Таких птиц немцы называют «Каспар Гаузер» — по имени мальчика, жившего в девятнадцатом веке, который с младенчества воспитывался в полном одиночестве, без всякого контакта с людьми. Опыты показали, что песня птиц зависит от степени их развития, а также от общения с другими представителями их вида. Развитие певческих данных у всех изучаемых видов протекаем приблизительно одинаково и управляется, по крайней мере отчасти, эндокринными железами. Птенцовый крик у молодого птенца в разное (в зависимости от вида), время постепенно сменяется иной песней, с новыми темами, а затем наступает третья фаза, после чего наконец песня принимает завершенную форму; этого почти никогда не происходит до наступления первой в жизни птицы весны; последняя фаза отмечена новым звучанием и отказом от многих тем, свойственных раннему возрасту.
Конечно, самое интересное — это влияние других птиц на пение своих собратьев. Отметим прежде всего, что период восприимчивости довольно краток: от первого) полета до первой весны. Но чьи уроки птенец воспринимает? Мнения по этому вопросу довольно противоречивы. Похоже, что самое большое влияние оказывает та особь, которая вскармливала птенца, даже если она принадлежит к другому виду. Николаи смог различить у изолированных молодых снегирей врожденные мотивы, слабо выраженные и не получавшие развития до тех пор, пока птенцам не давали возможности послушать птиц, доставляющих им корм. В другой группе молодых снегирей роль отца-кормильца исполняла канарейка, и вскоре снегири принялись распевать, как канарейки, хотя рядом с ними пели самцы их собственной породы.
