От ненависти до любви - [3]

— Знаешь, что мы сделаем, — сказал он, — мы снимем небольшой домик в пригороде, и я напишу пару статей для Географического общества. Они всегда интересовались Африкой и должны неплохо заплатить, а тогда мы решим, моя дорогая, что делать дальше.

Атейла не волновалась. Она привыкла к кочевой жизни и безгранично доверяла отцу. А тот всегда говорил: «что-нибудь да подвернется», и, действительно, всегда «подворачивалось».

Но сейчас, когда отца больше не было рядом, первый раз в жизни девушка испытывала страх перед будущим.

Она так долго просидела за кухонным столом, погруженная в свои невеселые мысли, что вздрогнула, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Это вернулся отец Игнатий. Вскочив, Атейла бросила тарелку в раковину, намереваясь помыть ее попозже, и вышла из кухни, чтобы поговорить с ним.

Красивый человек лет шестидесяти, с лицом, изборожденным глубокими морщинами, с усталыми глазами, стоял посреди комнаты. Отец Игнатий считал полуденное солнце слишком безжалостным и поэтому возвращался в миссию, чтобы передохнуть в маленькой комнате, в которой был устроен его кабинет.

Увидев Атейлу, он улыбнулся и положил широкополую шляпу на стол.

— А, это ты, дитя мое. Мне надо поговорить с тобой.

— Мне тоже надо поговорить с вами, отец, если, конечно, у вас есть время.

— Тогда давай пройдем в кабинет, — предложил отец Игнатий, — там попрохладнее.

— Принести вам что-нибудь выпить? — спросила Атейла.

— Стакан воды был бы сейчас очень кстати, — улыбнулся священник.

Атейла вернулась в кухню, налила воды, потом достала из корзины лайм и выжала его в воду, чтобы придать ей вкус.

Отец Игнатий любил воду с лаймом, но, погруженный в свои мысли и молитвы, он вряд ли заметил бы, подай она ему вместо воды шампанского.

Девушка отнесла стакан в кабинет, где отец Игнатий сидел на старом, удобном бамбуковом стуле.

— Вы, наверное, слишком устали, чтобы разговаривать сейчас, отец, — сказала Атейла. — Отдохните, я вернусь попозже.

— Я думаю, если кому и надо отдыхать, — ответил отец Игнатий, — так это тебе. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. Рана на плече заживает, хотя и выглядит довольно безобразно. Но этого все равно никто не видит, стоит ли обращать внимание?

Она болтала, надеясь вызвать улыбку на лице отца Игнатия, но тот смотрел куда-то сквозь нее и, кажется, не слышал ни слова из того, что сказала девушка.

— У меня есть предложение для тебя, Атейла, но я сам не уверен, правильно ли поступаю, говоря тебе о нем.

Атейлу удивил тон, которым это было сказано.

— Если это предложение позволит мне заработать, отец, я была бы счастлива. Все, что было у отца, отобрали бандиты. Я только надеюсь, что рукопись его последней книги уже на пути в Англию.

— Будем молить Господа, чтобы она дошла в целости и сохранности, — сказал отец Игнатий, — и благодарить Его за то, что он спас твою жизнь, дитя мое.

— Да, отец. Но вы знаете, я должна заработать на дорогу до Англии. Там я попытаюсь найти родственников отца.

Наступила тишина.

— Об этом я и собирался поговорить с тобой. Пути Господни неисповедимы…

Атейла ждала, не сводя глаз с отца Игнатия, зная, что он не любит, когда прерывают его размышления.

— Сегодня, — медленно начал он, — доктор попросил меня посетить одну леди, его пациентку. Она очень больна. Qs — Отец Игнатий говорил серьезно, медленно, тщательно подбирая слова.

— Она живет в одной из самых красивых вилл на берегу залива. Когда я пришел, она попросила меня найти англичанку, которая могла бы сопровождать ее маленькую дочку в Англию.

Атейла, затаив дыхание, слушала священника, еще не смея верить, что в темноте туннеля забрезжил слабый свет.

— Эта леди настаивает, чтобы ее дочь сопровождала обязательно англичанка. Тогда я и подумал о тебе. Так ты могла бы вернуться в свою страну. Другого выхода пока я не вижу.

— Отец Игнатий, это именно то, что мне нужно! Как замечательно, что к вам обратились с такой просьбой!

Священник ничего не отвечал, и, немного погодя, Атейла спросила:

— Что вас волнует? Почему вам не нравится эта идея?

Казалось, отец Игнатий не решается выговорить что-то. Наконец он произнес:

— Эта леди называет себя Comtesse de Soisson2, но от меня она не скрыла, да я уже знал ее историю, что на самом деле она не жена Comte de Soisson3, с которым живет.

Атейла знала, что в Танжере немало людей, чей образ жизни неприемлем для испанцев, которые играли главенствующую роль в общественной жизни города.

Люди разных национальностей по разным причинам сделали Танжер своим домом, потому что здесь им не мешали жить так, как им нравилось.

Наступила тишина, потом Атейла спросила:

— А дочь этой леди, которую она хочет отправить в Англию, она англичанка или француженка?

— Она англичанка.

— Тогда я очень прошу вас разрешить сопровождать ее.

— Я знал, что ты так ответишь, дитя мое, — сказал отец Игнатий, — но мне бы очень не хотелось, чтобы ты общалась с женщиной, которая живет в грехе перед лицом Бога и Церкви.

— Эта леди католичка?

Отец Игнатий покачал головой:

— Нет, но граф — католик, и он бросил свою жену и семью во Франции.

По тону, которым говорил священник, Атейла поняла, как глубоко он порицает подобное поведение, но с ее точки зрения все это было не так уж и важно. Она горячо заговорила: