От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век) - [8]

...Даже внутренние противоречия и внутренние этапы развития одного человека он (Достоевский. - В.Б.) драматизирует в пространстве, заставляя героев беседовать со своим двойником, с чертом, со своим alter ego, со своей карикатурой... Из каждого противоречия внутри одного человека Достоевский стремится сделать двух людей, чтобы драматизировать это противоречие и развернуть его экстенсивно". "...Особая одаренность Достоевского - слышать и понимать все голоса сразу и одновременно..." "...Взаимодействие сознаний в сфере идей (но не только идей) изображал Достоевский... Каждая мысль... с самого начала ощущает себя репликой незавершенного диалога".

"Ведь диалогические отношения... это - почти универсальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все отношения и проявления человеческой жизни, вообще все, что имеет смысл и значение... Чужие сознания нельзя созерцать, анализировать, определять как объекты, вещи, - с ними можно только диалогически общаться... В каждом слове звучал... спор (микродиалог) и слышались... отголоски большого диалога".

М.Бахтин

"Мыслить - значит говорить с самим собой... значит внутренне (через репродуктивное воображение) слышать себя самого".

И.Кант

"...Подлинное свое бытие язык обнаруживает лишь в диалоге... Слово умирает во внутренней речи, рождая мысль".

Л.С.Выготский

"Вероятно, в порядке общего предположения можно сказать, что в истории человеческого мышления наиболее плодотворными часто оказывались те направления, где сталкивались два различных способа мышления. Эти различные способы мышления, по-видимому, имеют свои корни в различных областях человеческой культуры, или в различных временах, в различной культурной среде... Если они Действительно сталкиваются, если по крайней мере они так соотносятся друг с другом, что между ними устанавливается взаимодействие, то можно надеяться, что последуют новые и интересные открытия".

В.Гейзенберг

В человеке "рассудок умозаключает и - не знает, о чем он умозаключает без ума, а ум оформляет, делает ясным и совершенствует способность рассуждения, чтобы знать, что именно он умозаключает".

Николай Кузанский

Пока - достаточно. Буду исходить из того, что в сознании читателя уже возникла некая неясная проблемная установка (только установка, еще не раздумье), и сформулирую теперь - уже от себя - важнейшие предположения диалогики познающего разума.

Но - предварительно - немного о культурологическом контексте этих размышлений, как они сложились в 1975 году5.

В 60 - 70-е годы в философской литературе резко возросло внимание к проблемам диалога как основы творческого мышления. Своеобразным культурологическим камертоном здесь оказались книги М.М.Бахтина, и прежде всего "Проблемы поэтики Достоевского" (переиздана в 1972 году). Дело не в новизне самой проблемы. Дело в глубине, точности и продуктивности анализа, в будоражащей силе идей, исторических реконструкций, в способности Бахтина входить в глубочайший подтекст человеческого творчества. Дело в том, что сами книги Бахтина стали серьезнейшим культурным событием, во многом определяющим направление мысли самых различных теоретиков в самых различных сферах исследования: в философии, лингвистике, искусствознании, логике... Но, кроме того, книги Бахтина "пришлись к слову, к мысли", они, написанные гораздо раньше, неожиданно стали типичным явлением современной культурной эпохи. Рядом с книгами Бахтина, до них (до их переиздания) и после них выходили и выходят книги, статьи, сборники, посвященные той же проблеме диалогу как феномену культуры.

В логике такую же плодотворную роль сыграли книги И.Лакатоса, и особенно великолепная работа "Доказательства и опровержения". В этой книге диалог вокруг конкретных математических проблем, представленный исторически, развернутый сквозь века, оказался ключом для нового и поразительно глубокого понимания истории науки и ее современных перспектив. Творческий, конструктивный характер мышления предстал в книге Лакатоса как стержень логики, в ее самых изощренных и формализованных отсеках. Развитие идей П.Лоренцена и К.Лоренца привело к "диалогическому обоснованию логических законов", к конкретной "логике спора", и это произошло в самой цитадели математической логики. В языкознании осмысление концепции Н.Хомского (и критика ее в работах Гудмана, Путнама и других) все определеннее обертывается теми же антиномиями спора, диалога, как решающей, порождающей речевой стихии. Но тут снова обнаружилось, что наиболее глубокие и плодотворные мысли, проникающие в самую суть "разговора, обращенного к самому себе", были развиты уже несколько десятилетий назад в гениальной (не надо бояться этого слова) книге Л.Выготского "Мышление и речь".

Поворот совершился.

(1990). За это время, с 1975 года, что-то зациклилось. Идеи Бахтина и Выготского быстро ушли в сферу интеллектуальной моды, а затем - в девальвированной форме слов-отмычек - были с досадой отвергнуты (в целостный смысл новых идей вдумываться стало лень); XX век вообще богат и на действительно новые идеи, и на умственную лень, погружающую многообещающие конструкции в глубокий анабиоз. Но смысл идей Бахтина или Выготского бьется в висках современного разума. Попыткой вскрыть и развить этот смысл является и эта моя книга. Но теперь - в 1990 году - необходимо включить схематизм "диалогики" в более широкий и точный культурологический контекст. Это и будет сделано во второй части настоящей книги.