От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны - [150]

Большинство присутствовавших репортеров восприняло замечания Монтгомери как то, что американцы были на грани поражения и что спасло их только высокое полководческое искусство и широкомасштабное вмешательство английских войск. Английские газеты стали опять требовать, чтобы Монтгомери был назначен командующим всеми сухопутными войсками; немцы перехватили сообщение корреспондента Би-би-си, искусно подделали его и передали под видом передачи Би-би-си. На эту удочку попались штабы Брэдли и Паттона.

Неудивительно, что они были в ярости от того, что сразу же за сообщениями прессы о том, что две американские армии в течение 17 критических дней находились под командованием Монтгомери, появилось его заявление, подтверждавшее, что он командовал этими армиями — и это не было опровергнуто ставкой Верховного командования союзных сил в Европе.

Брэдли опубликовал собственное заявление, также не подтвержденное ставкой Верховного командования союзных сил в Европе, в котором с раздражением пояснялось, что эта замена была чисто временной и в руках Эйзенхауэра опять оказалось тяжелое бремя главного командования. Только за неделю до того как напряженная ситуация достигла кульминации, Эйзенхауэр решил ответить положительно на просьбы Монтгомери о предоставлении ему большей власти.

Де Гинган[116] поразил Монтгомери тем жестоким фактом, что если все затрещит, то ему, Монтгомери, придется уйти в отставку. И фельдмаршал немедленно дал знать о безоговорочном отказе от всех своих просьб. Эйзенхауэр думал, что проблема командования сухопутными войсками разрешена, но теперь пресса вновь поднимала ее.

Эйзенхауэр с раздражением отнесся к вопросу о возможной отставке Брэдли и подтвердил, что, как только северная и южная группировки объединятся, 1-я армия снова вернется к нему. Он совершенно четко пояснил, что речь не идет о передаче кому-то каких-либо полномочий Верховного командования или об изменении стратегии широкого фронта.

Но причиненный вред был непоправим. Отношения между Монтгомери и Брэдли постоянно портились, а это, в свою очередь, вызывало соперничество между обеими армиями, результатом чего было промедление в продвижении в Германию в заключительной фазе войны.

Причины, толкнувшие Монтгомери на то, чтобы поставить английскую прессу на грань, которая могла лишь ухудшить отношения между ним и американскими генералами, навсегда останутся загадкой. Генерал де Гинган, весьма авторитетный и служивший Монтгомери с неизменными преданностью и восхищением, сказал однажды о нем: «Когда он убежден, что его особая линия действий правильная, он считал себя вправе использовать любую поддержку, чтобы выиграть свое дело; в сущности, финал оправдывает почти любые средства» (разрядка моя. — Авт.).

Здесь, возможно, и находится ключ не только к пресс-конференции, но и к некоторым заявлениям и действиям Монтгомери в период замешательства, вызванного внезапной и яростной атакой немцев. Выведенные из равновесия, Эйзенхауэр и Брэдли в течение некоторого времени были не в состоянии укрепить и контролировать подвижной фронт — главным образом из-за отсутствия коммуникаций. На всех уровнях были либо страх, либо паника. Успехи немцев переоценивались, а прочность американской обороны, которая действовала в те очень важные первые дни, не была оценена должным образом.

В тот момент, когда моральное состояние было на самом низком уровне и американское высшее командование, казалось, могло поддаться оказываемому на него давлению, Монтгомери использовал все возможное влияние, чтобы добиться своего: первое — командовать всеми силами в северной части Арденн, затем — получить под свое командование группу армий Брэдли.

Полагая, что только таким путем может быть скорее выиграна война, он обрисовывал положение в более черных красках, чем оно было на самом деле, для того чтобы заручиться искренней поддержкой фельдмаршала Брука, начальника имперского генерального штаба, и Уинстона Черчилля.

Вечером 19 декабря, до того как телефонный звонок от Эйзенхауэра известил его о том, что он достиг своей первой цели, Монтгомери послал Бруку длинное телеграфное послание об обстановке — оно начиналось так: «Обстановка в зоне американской армии НЕ — повторяю — НЕ ХОРОШАЯ… — и затем начал перечислять, что немцы взяли Мальмеди, Вильзам, Хоттон, Марш и Ла-Рош и что в этой части 1-й армии севернее линии Уденбрехт — Дюрбюи имеет место большой переполох и налицо все признаки всеобщего отступления… Брэдли еще в Люксембурге, но я понимаю, что он уйдет, как только его штабы окажутся в опасности… Мое личное мнение… немцы могут достичь Мааса у Намюра, не встречая сопротивления…»

В этом донесении на высоком уровне встречается удивительно большое число ошибок. В то время все пять городов были в руках американцев; город Ла-Рош был оставлен через трое суток для создания линии обороны 7-го корпуса; Вильзам пал через пять дней, после Сен-Вита, но три других города никогда не были заняты немцами. Относительно Мальмеди следует указать, что о его падении сообщила британская пресса; американское военное издательство «Старс энд Стрипс» опубликовало карту, показывающую этот город в руках немцев, и в «Крестовом походе в Европу» Эйзенхауэра карта Арденнской битвы также приписала Германии взятие этого города.