От Мировой до Гражданской войны. Воспоминания. 1914–1920 - [24]
Само местечко не представляло никаких ресурсов, но кто-то открыл там великолепного зубного врача из жидков и, хотя вначале к нему отнеслись с недоверием, кончилось тем, что у него перебывала вся Ставка по зубной части.
Операции под Варшавой
Еще в 20-х числах сентября до Ставки начали доходить слухи о новых операциях немцев против нас, но определенно выяснилось о предстоящем наступлении на левом берегу Вислы только в конце месяца. При втором посещении государем Ставки в столовой царского поезда я слышал разговор сопровождавшего государя военного министра[127] с генералом Даниловым, где силы немцев определялись последним в двенадцать корпусов. Некоторые полковники оперативной части определяли их в восемнадцать, а другие говорили так же, как в былое время при нашествии татар, что немцев идет несосветимая сила. Впоследствии оказалось, что немцы располагали только шестью корпусами. В общем, настроение в Ставке было сильно паническое, тем более что дислокация армии совершенно не отвечала направлению готовящегося удара. Пять наших армий скопилось на маленьком пространстве между Вислой и Саном, три армии были заняты в Восточной Пруссии, и надлежащее место для встречи удара занимали только два корпуса. Началась спешная рокировка армий, почти без помощи железных дорог, по непролазной осенней грязи, причем мы перекалечили массу обозных лошадей, тем не менее три армии – 4, 5 и 9-я – были переброшены, и мы смогли противопоставить немцам и австрийцам около 25 корпусов, т. е. силы, значительно превосходившие их собственные.
Генерал Данилов оценил намерения противника как желание обойти правый фланг нашего Юго-Западного фронта, скученного на узком пространстве, и в отместку за Галицийское поражение устроить нам грандиозные клещи, зажав между Карпатами, Перемышлем и Вислой.
Чтобы парировать удар, генерал Данилов решил собрать кулак под Варшавой и обрушить его на спину обходящих немцев. Наступление наших войск против Австрии было остановлено, и, наоборот, мы стали быстро отходить за Сан. Здесь кстати сказать, что мы считали австрийскую армию на продолжительное время небоеспособной, но оказалось, что она, подпертая немцами, прекрасно могла наступать и доставила нам немало хлопот.
Если действительно у немцев были намерения, приписываемые им нашей Ставкой, что всегда все знающий противник скоро изменил их, и мы узнали, что значительные силы неприятеля двигаются на Варшаву. Немцы наступали быстро, не давая отдыха нашей кавалерии, которая должна была их задерживать. Первый серьезный бой произошел под Опатовым, где сильно пострадала наша гвардейская стрелковая бригада, выдвинутая в авангард 9-й армией. Противник обрушился на нее превосходными силами, и после двухдневного боя остатки бригады с трудом могли отступить к своей армии. Я слышал, что генерал Лечицкий[128] получил жестокий нагоняй за то, что позволил расстроить такую хорошую часть. Подойдя к Ивангороду, немцы попробовали взять его открытой силой, но он уже был приведен в хорошее оборонительное состояние, и они потерпели неудачу. Тогда они отошли немного и начали спешно строить оборонительные позиции. Генерал Иванов[129] решил, что пора наступать, и стал переправлять корпуса через Вислу, но везде потерпел неудачу. Тогда вмешалась Ставка, и Варшавский район был передан генералу Рузскому. Немцы 11 октября сбили наш авангард у Гронц и сильным напором заставили наши войска отойти к Варшаве. Целую неделю напуганные варшавяне слышали шум орудий, а ночью шум моторов цеппелинов. Методичный Рузский ждал сосредоточения всех войск, чтобы перейти в наступление. Наконец 20 октября приказание было отдано. Началась атака с фронта и охват немцев с обоих флангов, но противник уже вполне отдал себе отчет в своем положении и не пожелал вступить в решительный бой в крайне невыгодной обстановке. Наш фронтальный удар встретили лишь слабые арьергарды противника, а главные силы уже отступали на запад. Вслед за Варшавской группой начала отступать и Иваногородская, а далее и австрийцы, освободившие уже Перемышль от осады. Несомненно, что мы одержали в этот раз стратегическую победу, несмотря на многие тактические неудачи. Немцы показали свое тактическое искусство, смело нападая со слабейшими силами на менее искусного противника, и их корпуса действовали, наскакивая и отскакивая, как искусные фехтовальщики. Вообще к этому времени выяснилось, что наш хороший полк мог стоять против немецкого среднего полка, но, когда дело касалось дивизий, корпусов и в особенности армий, нам нужно было иметь чуть ли не двойное превосходство в силах, чтобы рассчитывать на успех.
Нам очень мешала также чрезвычайная пестрота наших частей в смысле их боевого достоинства. Иные полки стоили дивизий, а иные дивизии не стоили хорошего полка, и это даже в кадровых частях. При таких обстоятельствах высшим начальникам приходилось при составлении задач взвешивать не только численный состав, но и качества каждой части, что чрезвычайно усложняло командование.
