От милиционеров к ментам - [19]

   У нас в отделении был инспектор уголовного розыска по работе с подростками, Ванин Володя. Работа эта очень специфическая, требует большой выдержки и терпения. Володя любил свою работу, по-настоящему, и с удовольствием возился с пацанами, часами беседовал с ними. Поэтому, когда возникла версия, что из квартир воруют подростки, главная нагрузка, легла на него. Мы все ему помогали – задерживали подростков по всему району и доставляли их в отделение, а он с ними уже работал, проводил так называемые разведопросы.

   После одной  из таких бесед, приходит Володя и говорит, что в районе появился какой-то малыш, сорит деньгами, дарит дорогие подарки, в частности, одной девочке подарил магнитофон. Нашли мы, конечно, эту девочку, изъяли магнитофон – и все пошло-поехало: оказался этот магнитофон похищенным из одной квартиры.  Нашли мы и этого мальчика. Зовут Николай, мама работает буфетчицей и, практически, целый день дома не бывает – ну, пацан, и предоставлен сам себе. На учете в милиции он не состоял и ранее в кражах замечен не был – что нормально, ведь ему и было-то всего 12 лет.

   Привезли его в отделение милиции, и все собрались посмотреть на него – кто же это нас так мучил, все это время (в том, что это был он, мы уже, практически, не сомневались). А мальчик был ростом где-то 110 см, с лицом херувима и ангельскими глазами, голубыми и чистыми-чистыми – просто ангелочек, да и только.

   Стал Володя с ним беседовать, да он и недолго упирался, сразу признался, что действительно воровал из квартир, брал там все, что ему нравилось, складывал в подвале своего дома, а оттуда брал, когда хотел. Поехали мы в этот подвал, изъяли все вещи, вернее, то, что от них осталось: Николай наш жадным не был и много раздал (нам потом пришлось все это собирать, но это уже детали). Подключился следователь, все найденное закрепили в качестве доказательств, а все дела прекратили, потому что Николай не достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность.

   Успокоились мы и вернулись к своим будням, однако, как оказалось, совершено напрасно: опять поступает заявка о совершении квартирной кражи и опять – через форточку. Вытаскиваем Колю, и он опять признается, что – да, кражу совершил, вещи нам опять выдал. Ну, поговорили мы с ним, пригрозили, что, если будет продолжать воровать, отправим его в спецПТУ, было такое заведение для малолетних преступников. Но это мы, на самом деле, только пугали его, потому что могли мы туда его отправить, только по достижении 14 лет.

   Теперь появилась уже настоящая головная боль, у Володи. Ничего с Николаем не помогало: мать била, мы угрожали, запугивали, а Коля периодически совершал себе кражи. Стал Володя вытаскивать его к себе раз в неделю и беседовать. Если Коля совершал кражи за этот период времени, он признавался, выдавал вещи или деньги – все, что к тому времени оставалось. Один раз он признался, что совершил кражу и похитил где-то около 1500 рублей. В то время, это была значительная сумма, средняя зарплата советского служащего, инженера составляла 120 рублей. Рассказал Николай, где совершил кражу. Вызвали мы потерпевших и спрашиваем: «Деньги у вас пропали?». «Да, – отвечают, – пропало 1500 рублей, но больше – ничего». В милицию с заявлением они обращаться не стали, так как никаких следов взлома не было, и жена стала подозревать мужа, а муж – жену, что каждый, якобы, взял на свои нужды. Отношения между

ними обострились, дело дошло чуть ли не до развода. Деньги мы им вернули, правда, не все, а только те, что Коля израсходовать не успел. Но зато мы сохранили целую советскую семью!

   Так мы мучились с Николаем два года, пока ему не исполнилось 14 лет. Отправили его в спецПТУ и только тогда все успокоились, а кражи прекратились.

   Прошло лет десять. За этот период про Колю я ничего не слышал и не сталкивался с ним, слава Богу.

   Как-то раз, вместе с участковым инспектором я находился в штабе ДНД, контролировал работу: был я тогда уже заместителем начальника отделения милиции. Заходит к нам в это время мужик, ростом где-то под 190 см., плечи как у борца, а физиономия – ну точно, бандит! Встретишь ночью – все отдашь, даже не спрашивая, что надо.

   Состоял этот мужик под административным надзором, как особо опасный рецидивист, ранее неоднократно судимый, хотя было ему всего 24 года.  Удивился я, что такой молодой, а уже особо опасный. Тут участковый инспектор и спрашивает меня: «А вы что, его не узнали?». ««Да нет», – говорю, – не знаю я его». «Да как же не знаете, это же тот самый Коля, который в форточки лазал».

   Ничего не скажешь, жизнь полна неутешительных неожиданностей.

Налетчик

  Было это где-то в 1973 году. Работал я тогда инспектором уголовного розыска 1 отделения милиции Ленинграда. К моим основным обязанностям – зонального – мне дали еще и дополнительные: требовалось завести учетные записи на всех наркоманов в районе. Тогда у нас компьютеров не было, поэтому я завел журнал и картотеку, где регистрировались все лица, задержанные за употребление наркотиков. В то время наркомания не была так распространена: границы Советского Союза были на крепком замке, и поставок наркотиков из Афганистана или из какой-нибудь другой страны не было (во всяком случае, если они и были, то не в таких объемах). Задерживали с коноплей, маком, очень редко с героином или кокаином. Местные наркоманы приобретали лекарства по рецептам, содержащие наркотические вещества, и из них готовили себе «борматуху». Рецепты для покупки добывали у знакомых врачей или подделывали, а некоторые лекарства, содержащие наркотические вещества, вообще были в свободной продаже – например, кодеин с содой. Очень помогало при кашле – обычным гражданам, конечно.