От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - [178]

Впрочем, ко всей информации Уолкера (особенно касающейся морских сюжетов) следует относиться очень осторожно. Все его документы, относящиеся к экспедиции 1711 г., были уничтожены в результате взрыва, произошедшего на его корабле сразу же после возвращения в Англию. «Журнал и полный отчет об экспедиции в Канаду и обо всем, что касается поведения сэра Ховендена Уолкера, etc.», опубликованный им в 1720 г., представляет собой, скорее, произведение мемуарного характера, одной из главных задач которого было оправдать действия Уолкера в глазах современников. В его «Журнале» постоянно упоминаются многочисленные сложности, возникавшие в ходе подготовки экспедиции по не зависящим от него причинам. «Каждый день приносил что-либо неожиданное, и я начал думать, что эта экспедиция окажется сложной и рискованной, не только из-за опасности бухты и реки Св. Лаврентия, но и тех препятствий, с которыми мы столкнулись как в отношении провизии, так и в отношении других необходимых вещей, которые мы надеялись здесь получить».[1218]

Вряд ли Уолкер был таким провидцем и заложником обстоятельств, каким он стремился себя представить. Безусловно, проблемы и недоразумения имели место и вызывали раздражение английского командования, которое вдобавок с подозрением относилось к колонистам. В глазах британских офицеров они были «злобными, упрямыми и неуправляемыми». Однако сам адмирал проявил известную пассивность и, смирившись с ситуацией, в итоге пустил дело на самотек.

Вместе с тем среди жителей Массачусетса наряду с энтузиазмом, который вызвало появление войск метрополии, наметился определенный всплеск чувства, которое Дж. С. Грэхэм назвал «колониальным национализмом».[1219] Английские военные воспринимались колонистами как чужаки, их поведение вызывало недоумение и насмешки. Солдаты и офицеры колониальных войск очень неохотно подчинялись приказам британских командиров. Множество ополченцев дезертировало, и администрации пришлось принять меры к их розыску. Констеблям было разрешено обыскивать дома, если существовало подозрение, что в них могут прятаться дезертиры. Было также объявлено, что укрывавшие их лица будут подвергнуты штрафу в 50 фунтов или годовому тюремному заключению.[1220]

Однако, на наш взгляд, значение трений, имевших место между представителями Старой и Новой Англии в конце июня — июле 1711 г. не стоит преувеличивать. Вряд ли можно согласиться с теми американскими историками, которые рассматривают эти события как своего рода предтечу будущих конфликтов между Лондоном и его Североамериканскими владениями. Так, Д.Э. Лич, утверждает, что «трения в Бостоне между гражданским населением и британскими солдатами сулили будущую болезнь. Несомненно, солнце истории в своем неумолимом движении по небесам времени уже начало отбрасывать тень на поля Лексингтона».[1221] На наш взгляд, события лета 1711 г. были лишь очень кратким, хотя и ярким, эпизодом, который не мог оставить заметного следа в колониальном общественном сознании. Другое дело, что общее ощущение и понимание своего собственного бессилия перед лицом достаточно слабого противника и зависимость от военной поддержки со стороны метрополии, которая отнюдь не спешила прийти на помощь своим колониям и не принимала их проблемы близко к сердцу, а, наоборот, неоднократно демонстрировала им свое пренебрежение (не всегда оказывавшееся столь «благотворным»), безусловно, влияло на настроения определенной части колонистов.

Несмотря на все усилия, предпринимавшиеся англичанами и в метрополии и в колониях, их военные приготовления не остались незамеченными в Париже и в Квебеке. Уже 11 марта 1711 г. Поншартрен писал Водрёю: «У меня есть сведения, что англичане замышляют предприятие против Канады, что корабли, которые, как полагают, предназначены для этого, могут отправиться в конце апреля и что на них будет погружено три тысячи человек; хотя эта новость не совсем проверенная, все же важно, чтобы вы были начеку и сделали все, чтобы не быть захваченными врасплох и чтобы сделать их предприятие бесполезным. Я убежден, что вы удвоите ваше внимание, и что вы дадите по этому случаю новые свидетельства вашего рвения и вашей преданности королю». В то же время министр не словом ни обмолвился о какой-либо помощи для Новой Франции в этой связи и лишь сообщил, что летом в Квебек, как планировалось ранее, будут присланы два корабля и некоторое количество рекрутов (точная цифра не называлась).[1222]

Водрёй также был неплохо осведомлен о настроениях в английских колониях. В конце апреля 1711 г. он сообщал министру, что «хотя англичане еще не получили никаких новостей из Европы, разные люди в Олбани и других местах говорят, что если только в Англии не произойдет революции, нет никаких оснований сомневаться, что королева должна дать значительный флот господину Никольсону, чтобы осадить Квебек».[1223]

Однако такая осведомленность вряд ли облегчала положение администрации Новой Франции. Выше мы приводили данные о силах, имевшихся в распоряжении Водрёя в 1709 г. С тех пор ситуация изменилась не слишком значительно. Единственным действительно положительным моментом было то, что в 1710 г. в Канаду из метрополии было прислано 500 рекрутов, которые были распределены по гарнизонам.