От любви до ненависти - [35]

— Хм. Довольно глубоко замечено! — с искренним удовольствием воскликнул Илья. — Кстати, сегодня замечательное солнышко, почти летнее. А у вас ведь обеденный перерыв через пять минут? — взглянул он на часы. — Пойдемте мороженого съедим?

Ольга пришла в смятение.

За эту неделю она успела наслушаться разного от мужчин. В том числе и предложения пойти куда-нибудь посидеть. Правда, звали не на мороженое, а сразу на вино или вообще куда-то в гости на квартиру, на дачу, а то и в сауну. Просто жить они не могут без сауны!

Всем им Ольга вежливо, но определенно давала понять, что не склонна не только принимать их предложения, но и вообще вступать в какие-то разговоры. «Не мешайте, пожалуйста, работать!» — таким был ее обычный ответ.

Но Илья — необычный человек. И предложение необычное, хотя ничего особенного в нем нет. Ему просто хочется съесть мороженого и поболтать с симпатичной девушкой, у него есть свободное время, вот и все!

Так откуда это смятение?

Я отвыкла, поняла Ольга. Я от всего отвыкла. И вот теперь для меня такой пустяк — посидеть за столиком под зонтиком в летнем кафе (оно неподалеку) с кем-то и просто поболтать — целое событие. Даже руки похолодели!

Это ненормально, решила она. Надо учиться жить заново. И не важно, что этот человек как мужчина меня не интересует. Надо учиться. Говорить. Улыбаться. Есть мороженое. И получать удовольствие от пустяков.

И она согласилась.

Пошли в кафе.

— Вы займите столик, а я возьму. Вам какое? — спросил Илья.

— Я возьму сама.

— Хотите быть даже в мелочах независимой?

— Да.

— Ваше право!

Они взяли мороженое и сели за столик. Большинство из присутствующих проводили время не так безобидно: за соседним столиком сидела компания юношей и девушек, и столик был уставлен дюжиной бутылок пива.

Ольга склонилась над мороженым, брала понемногу ложечкой и отправляла в рот, не чувствуя вкуса. Ей казалось, что он наблюдает, как она ест, и вообще рассматривает ее. Ей было неловко, она уже жалела, что согласилась.

Но нельзя же быть такой закомплексованной. Она подняла голову и как можно более спокойно посмотрела на Илью. И тут только заметила, что большинство посетителей — ее ровесники или чуть старше. Ольга поняла, что со стороны их пара выглядит очень странно: длинноволосый мужчина в серьезном возрасте и молоденькая девушка. Обхаживает! — возникло в уме постороннее слово, будто кто-то выкрикнул его над ухом. Ей показалось, что Илья выглядит смешным рядом с ней, но она — еще смешнее: польстилась на старика!

Осторожно обвела глазами кафе. Никто не обращал на них внимания. Только вот из-за того стола, где сидела компания, парень со светлой челкой и наглыми глазами откровенно сверлит ее взглядом, отпивая из бутылки. Но это понятно, хотя Ольге всегда противна была подобная бесцеремонность.

— Итак, будем знакомы! — сказал Илья.

— Ольга, — сказала она. — А вы Илья… — И сделала выжидательную паузу, чтобы он подсказал отчество.

Он поморщился:

— Терпеть не могу, извините. Илья Сергеевич, если угодно. Но я отвык. Понимаете, долго работал в молодежной газете, а там, редактор или рядовой сотрудник, все друг друга на «ты» и по имени, независимо от возраста. Поэтому — привычка. Так что, пожалуйста, по имени. Хорошо?

— Я попробую.

— Вот и славно, Оля.

Удивительно, но он чувствовал себя скованным! А ведь никогда не было у него проблем в общении с людьми любого возраста, любого социального положения, любого уровня образованности и интеллекта. Умение найти со всеми общий язык — от природы, а журналистская профессия этот дар усугубила. Он умел разговорить самых робких, застенчивых и молчаливых, а сейчас явственно затруднялся в поисках темы для разговора. Очень уж какая-то особенная эта молодая женщина. К тому же Илья вдруг понял, что давно не общался вот так, наедине, вне работы, с представительницами этого поколения. И мужской опыт здесь не помогает. Да и прошла та пора, когда он, по народному выражению, «ни одной юбки не пропускал». Было дело, было, что греха таить, — и даже много таких дел, из-за которых (плюс запойное пьянство) и ушла от него в свое время жена. Пьянство-то и помогло: однажды, явившись за полночь, выведенный из себя ее попреками и подозрениями, он заявил: «Да, изменял, изменяю и буду изменять! Такой у меня характер! Или жди, когда я перебешусь, или…» Она выбрала второе «или», проявив решительность, которой он в ней не подозревал.

А потом появилась Людмила, и выяснилось, что нет у него уже спортивного интереса к женщинам, Людмила устраивает его во всех смыслах. Он за восемь лет «изменил» ей (если можно изменить любовнице) три раза, и это были ничего не значащие эпизоды. И участницами эпизодов были все три раза женщины ненамного моложе его, этой же всего около двадцати, не ведомый возраст, терра инкогнита!

Когда не найдена общая тема, надо говорить о том, что интересует тебя. И Илья сказал шутливо:

— Скоро меня убьют.

— За что?

— Завтра статеечка выйдет — с первыми именами! И я так по этим именам прохаживаюсь!

— А конкретно?

— Выйдет газета — прочитаете. Если коротко, то… — И Илья, все более увлекаясь, начал подробно пересказывать содержание статьи, а потом вышел за ее рамки, разоткровенничался о своих горьких воззрениях на окружающую действительность. И ему становилось все легче, все спокойнее глядел он на Ольгу, и она тоже избавилась от скованности, рассказ ее заинтересовал, она слушала с увлечением. Ольга настолько раскрепостилась, что, когда в чашке осталось немного талого мороженого и оно никак не зачерпывалось ложкой, она отложила ложку и допила остатки через край, рассмеявшись своему моветону. Илья тоже рассмеялся, и в этот момент показалось, что они наконец полностью преодолели неловкости первых минут знакомства и вот уже — как друзья.