От края до края. Шаг первый. - [13]

Я смотрела вслед удаляющимся Боулу и Дизе, которых сейчас сопровождали двое светлых, одетых в мантии болотного цвета. Надеюсь, что мы действительно когда-нибудь встретимся, ибо эта добрая, мягкая женщина и ее брат стали мне кем-то большим, нежели обычные знакомцы. Именно они приоткрыли для меня ларец, хранивший тайны Лероны. Смахнув слезу, я обернулась к Шилку — осталось выполнить еще одно обещание.

* * *

Увидев воочию Светлый город, я долго не могла справиться с упорно разбегавшимися глазами: на фоне вековых деревьев в строгом порядке, создававшем неведомый мне рисунок, располагались сотни, тысячи домов разной формы и величины, объединяло их одно: все без исключения были сложены из белого мрамора. Здесь, так же, как и во дворце, не было дорог — сплошная лужайка, по которой чинно прогуливались эльфы. С открытым ртом я откровенно глазела то на дома, то на светлых, одаривавших меня негодующими, брезгливыми взглядами, но, завидев Ламирра, шедшего чуть в стороне, почтительно расступались. Идти пришлось долго, так что меня несколько утомили однообразие и идеальный порядок, царившие в городе. Наконец, мы остановились у очередного белоснежного дома — этот имел два этажа. Не обременяя себя стуком в дверь, Ламирр по-хозяйски вошел внутрь, мы покорно последовали за ним.

За все время пути старик не сказал ни единого слова, а сейчас и вовсе сгорбился и прятал глаза. Пройдя по небольшому коридору, мы очутились в просторной комнате, видимо, гостиной. В центре ее стояло высокое кресло, в котором вальяжно расположился русоволосый эльф с карими глазами. Завидев Принца, он встал и склонил голову в почтительном поклоне, и только сейчас я обратила внимание на девушку, сидевшую возле кресла, прямо на не застланном полу. Девице на вид было лет девятнадцать-двадцать, и красива она была необыкновенно: черные густые волосы мягкими волнами струились до поясницы, голубые глаза, да пухлые алые губы вкупе с идеальной фигурой делали ее ангельски прекрасной, хотя, до светлых ей было ой как далеко. Наряд девушки, состоявший из невесомого полупрозрачного полотна, надетого непосредственно на голое тело, не оставлял никаких иллюзий относительно ее положения в этом доме.

— Приветствую, Принц, — красивым баритоном проговорил хозяин.

— Как я полагаю, это она, — словно не замечая девушку, обратился Ламирр к светлому. Голос его при этом изменился до неузнаваемости: говорил он как ленивый кот, объевшийся сметаны, растягивая слова и несколько небрежно поигрывая золотистым воланом, притороченным к ножнам меча.

— Именно так, мой Принц — это она, — так же, не глядя на девушку, подтвердил эльф.

— Ламирр, позволь им остаться наедине, — шепнула я на ухо светлому.

Он коротко кивнул, и жестом пригласил хозяина дома к выходу. Когда же они вышли, старик отделился от стены, на которую опирался во время церемонии приветствия. Взглянув на отца, девушка брезгливо скривила губы.

— Что тебе здесь надо? — капризным голосом спросила она.

— Ты счастлива, Дея? — Шилк проигнорировал грубый вопрос дочери.

— Да уж счастливее, чем в том сарае, который ты называешь домом, — меня даже передернуло от этих язвительных слов, но я промолчала, не желая вмешиваться в чужие дела.

— А что будет, когда ты состаришься, потеряешь красоту? — печально глядя на Дею, Шилк говорил тихим, обреченным голосом.

— Не твоя забота, — бросила девушка, но в глазах ее на миг промелькнуло сомнение. Я поразилась: неужели она настолько глупа, что даже не задумалась о том, что ждет ее впереди? Ведь нужна она светлому будет лишь до поры-до времени…

— Ладно, не за этим я пришел, — тяжело вздохнув, сказал Шилк, ища что-то в потертой котомке, прихваченной им из темницы. Покопавшись некоторое время, он вытащил из сумки нечто и бросил к ногам дочери. Этим оказалось простенькое колечко, которое с тихим звоном, стукнувшись о пол, покатилось к Дее. Взглянув на кольцо, девушка побледнела. — На смертном одре, матушка пожелала, чтоб оно у тебя осталось.

На лице ее отразилась целая буря чувств от непонимания до отчаяния. Спустя пару мгновений, Дея взяла колечко в руки и, прижав его к груди, горько заплакала. Слезы градом катились из прекрасных глаз, оставляя мокрые дорожки на ее щеках.

— Папа, — прошептала девушка, протягивая руки к старику, но тот лишь отвернулся, неверным шагом направляясь к двери. Он ни разу не оглянулся, а Дея все звала его, рыдая в голос. Мне было нестерпимо жаль эту глупую девчонку, но она, без сомнений, заслужила все, что произошло. Взглянув на нее в последний раз, я вышла на улицу.

* * *

С Шилком мы расстались у дворца. Ламирр выделил ему сопровождающего, и старик, обняв меня на прощание, не оглядываясь поплелся прочь. Я смотрела ему в след и ненавидела Дею, я вспоминала Дею и ненавидела эльфов…

По дворцу мы шли молча, у меня не было никакого желания разговаривать, да и Принц хранил молчание. У самой двери моих покоев Ламирр неожиданно резко обернулся и, глядя мне в глаза, сказал:

— Это не твой мир, смертная. Здесь все не так, как…

— Я понимаю, — спокойно голосом оборвала я его на полуслове. — Я все понимаю.

Повторила я, и захлопнула дверь перед его носом. Прислонившись к стене, и закрыв глаза, я пыталась разобраться с тем, что творилось в моей душе. Могла ли я осуждать нравы, устоявшиеся в этом мире за многие тысячелетия? Нет, однозначно. Но от осознания этого мне не стало легче. С того самого момента, как я очутилась здесь, я не увидела от светлых ничего, что могло бы возвысить их в моих глазах. Просто кучка самовлюбленных павлинов, считающих себя венцом творения. Возможно, так и было изначально, но нерадивые Творцы даровали этим созданиям непомерную гордыню, которая с течением времени породила чувство вседозволенности. Даже освобождая пленников, Ламирр преследовал свою цель — мое беспрекословное подчинение приказам, что отнюдь его не красило.