От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036) - [24]

Тем временем Ленин, не понимавший, что в заговор вовлечены чекисты, позвонил Дзержинскому и сообщил ему о произошедшем. После этого он вызвал к себе Свердлова, позвонил Троцкому в военный комиссариат и сообщил, что Мирбах убит. Затем Ленин, Свердлов и Чичерин отправились в германское посольство для выражения соболезнований. Троцкий с ними не поехал, так как не был готов лицемерить.

Дзержинский прибыл в посольство первым, чтобы забрать улики. Мюллер встретил его словами: «Что вы теперь скажете»? — и показал ему мандат Блюмкина и Андреева с подписями председателя ВЧК и его заместителя. Оставленные чекистами документы Дзержинский забрал и быстро из посольства уехал. Больше «дела Роберта Мирбаха» никто, кроме самих чекистов и редакторов быстро изъятого из продажи сборника «Красная книга ВЧК», никогда не видел52.

Так как Блюмкин был левым эсером, Ленин и Свердлов заподозрили в участии в заговоре левоэсеровскую партию. В большинстве своем левые эсеры, как и левые коммунисты, выступали против Брестского мира. Риск для Ленина заключался в том, что, узнав об убийстве Мирбаха, заседавший в эти дни в Большом театре Пятый съезд Советов встретит сообщение о покушении аплодисментами и разорвет Брестский мир, да еще и объявит о формировании нового правительства из левых коммунистов и левых эсеров. Поэтому Ленин пошел на хитрость и решил не сообщать о смерти посла, а сначала арестовать весь левоэсеровский актив, находящийся в тот момент в Большом театре.

Операцией по аресту фракции ПЛСР на съезде руководил Свердлов как председатель ВЦИКа. Комендант Кремля Павел Мальков, находившийся тогда в Большом театре, вспоминал, что около четырех часов дня к нему «подбежал запыхавшийся» комендант Большого театра и передал личный приказ Свердлова «немедленно явиться в Кремль». Через пять минут Мальков был в Кремле и «из отрывочных фраз» понял, что «левые эсеры подняли мятеж». «Все делалось удивительно быстро, четко, слаженно, — вспоминал Мальков. — Владимир Ильич и Яков Михайлович тут же на листках блокнотов писали телефонограммы, распоряжения, приказы». Через пять минут в боевую готовность привели весь гарнизон Кремля. А левых эсеров, находившихся в Кремле в войсках гарнизона и среди служащих, немедленно арестовали53.

Очередное заседание съезда Советов планировали открыть в 16:00. Фракция левых эсеров, еще не знавшая об убийстве Мирбаха, заняла места в правой части партера и лож, но в президиуме съезда было пусто. Вопреки всеобщим ожиданиям в театр не приехал Ленин.

Предполагалось, что заседание съезда откроет Свердлов. Но Свердлов так и не открыл его. Вместо этого, к удивлению левых эсеров, делегаты-большевики прошли за сцену, спустились по черному ходу вниз и покинули театр. К шести часам вечера убрали левоэсеровскую охрану съезда. Только после этого левым эсерам наконец объявили, что они задержаны в связи с событиями в городе. Сразу же пополз слух, что убит Мирбах. Общее число задержанных составило около 450 человек.

Фактическими военными действиями за пределами Большого театра руководил Троцкий как нарком по военным делам. Он задействовал в основном латышские части. «Вы разгромили одну из самых больших политических комбинаций и не знаете, кого вы громили», — сказал Троцкий двусмысленно на следующий день командиру латышей Иоакиму Вацетису, вручая ему пакет с деньгами54.

В 4 часа дня 7 июля Совнарком объявил населению, что «восстание левых эсеров в Москве ликвидировано», а «левоэсеровские отряды» обратились в бегство. В тот же день всех левых эсеров, занимавших ответственные посты в советском правительстве, сместили и заменили большевиками, а СНК образовал особую следственную комиссию по расследованию событий 6–7 июля. 9 июля Троцкий, выступивший на съезде Советов, в работе которого уже не участвовали левые эсеры, объявил о том, что партия левых эсеров «совершила окончательное политическое самоубийство» и «уже не может воскреснуть». В ответ съезд потребовал «суровой кары для преступников» и заявил, что левым эсерам «не может быть места в Советах». Все это позволило Свердлову уже 10 июля заверить большевистских делегатов съезда, что большинство арестованных левых эсеров «завтра, самое позднее послезавтра будут освобождены как явно непричастные к выступлениям»55. Операция по ликвидации партии левых эсеров была завершена56.

10 июля Свердлов доложил новообразованному на съезде ВЦИКу о возможном разрыве Брестского договора57. С возобновлением войны, видимо, смирился в те дни и Ленин. 10 июля он вызвал к себе Вацетиса, чтобы в ходе общей беседы задать вопрос, интересовавший Ленина больше всего: «Будут ли сражаться латышские стрелки с германскими войсками, если немцы начнут наступать на Москву?». Вацетис ответил утвердительно. 13 июля брат секретаря Ленина Владимира Бонч-Бруевича, перешедший на службу к большевикам генерал Михаил Бонч-Бруевич, сказал Вацетису, что Россия «вступает снова в мировую войну вместе с Францией и Англией» против Германии: «это дело уже налажено»58.

Предупредительная вежливость советского правительства по отношению к Германии исчезла. Оно отказалось присутствовать на религиозной церемонии у гроба убитого германского посла, а на траурные проводы тела Мирбаха в Германию явился только Чичерин, и то с опозданием на час, тем самым заставив всю процессию ждать. Чичерин был человеком исключительной пунктуальности, и его поведение немцы рассматривали как вызов. К тому же он появился без головного убора — чтобы не снимать шляпы при проводах гроба посла, в неряшливом виде, и это тоже произвело на немцев соответствующее впечатление.