От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036) - [23]

Утром 6 июля, незадолго до убийства Мирбаха, Рицлер в очередной раз приехал к Карахану в НКИД пожаловаться на то, что со всех сторон в посольство приходит информация о предстоящем покушении на посла. Карахан ответил, что сообщит обо всем в ВЧК Дзержинскому. Сотрудники Дзержинского Блюмкин и Николай Андреев действительно приехали в посольство в 14:15. При них был подписанный Дзержинским и Ксенофонтовым, скрепленный печатью ВЧК мандат, уполномочивающий Блюмкина и Андреева встретиться с послом для обсуждения его дела. В документе указывалось:

Всероссийская Чрезвычайная Комиссия уполномочивает ее члена Якова Блюмкина и представителя Революционного Трибунала Николая Андреева войти в переговоры с господином германским послом в Российской Республике по поводу дела, имевшего непосредственное отношение к господину послу. Председатель Всероссийской Чрезвычайной Комиссии: Ф. Дзержинский. Секретарь: Ксенофонтов49.

Для разговора к сотрудникам ВЧК вышли Рицлер и переводчик посольства лейтенант Мюллер, для которых приезд Блюмкина и Андреева был продолжением утреннего разговора Рицлера с Караханом.

Все четверо прошли в приемную и уселись вокруг большого мраморного стола. Блюмкин заявил Рицлеру, что ему необходимо поговорить с Мирбахом по личному делу посла, причем, сославшись на строгое предписание Дзержинского, настоял на личной беседе с графом. Тот, не без колебаний, вышел к приехавшим.

Блюмкин сообщил Мирбаху, что явился для переговоров по делу Роберта Мирбаха, замешанного в «деле о шпионаже». В подтверждение Блюмкин предъявил какие-то документы. Мирбах ответил, что «не имеет ничего общего с упомянутым офицером» и что «дело это для него совершенно чуждо». На это Блюмкин заметил, что через десять дней дело рассмотрит революционный трибунал.

Андреев, все это время не участвовавший в беседе, уточнил, не хотят ли германские дипломаты узнать, какие меры будут приняты трибуналом по делу Роберта Мирбаха. Тот же вопрос повторил и Блюмкин. Видимо, это был условный сигнал. Ничего не подозревавший Мирбах ответил утвердительно. Со словами «это я вам сейчас покажу» Блюмкин выхватил револьвер и выстрелил через стол сначала в Мирбаха, затем в Мюллера и Рицлера (но промахнулся). Те были настолько ошеломлены, что остались сидеть в своих глубоких креслах (они были безоружны). Затем Мирбах вскочил и побежал в соседний с приемной зал, но в этот момент его сразила пуля, выпущенная Андреевым. Блюмкин между тем продолжал стрелять в Рицлера и Мюллера, но промахивался. Затем чекисты выпрыгнули в окно, бросили в комнату бомбы и уехали в поджидавшем их автомобиле.

Когда очнувшиеся от замешательства Рицлер и Мюллер подошли к Мирбаху, тот был уже мертв. Рядом с ним лежала неразорвавшаяся бомба. Другая взорвалась, оставив большое отверствие в полу.

Дальше Блюмкин, повредивший ногу во время прыжка из окна и раненный в ногу уже часовым посольства, открывшим стрельбу по убегавшим террористам, не принимал в событиях непосредственного участия. Несколько раньше из поля зрения исчез Андреев — убийца германского посла. По непонятным причинам лавры Андреева, как убийцы Мирбаха, достались Блюмкину.

Убийство германского посла стало первой серьезной и спланированной операцией советских спецслужб. Но провели ее совсем не гладко. Мирбах был мертв, но в суматохе чекисты забыли в здании посольства портфель с «делом Роберта Мирбаха» и мандат на имя Блюмкина и Андреева, подписанный Дзержинским и Ксенофонтовым. Два опаснейших свидетеля преступления — Рицлер и Мюллер, которых упорно пытался застрелить Блюмкин, остались живы и даже не были ранены. Можно только гадать, как развивались бы события после 6 июля, если бы не эти случайные промахи чекистов.

В первые пятнадцать минут после убийства в посольстве царила неразбериха. Майор Шуберт, глава комиссии по репатриации военнопленных, взял на себя организацию защиты здания, которое быстро превратили в небольшую крепость (немцы не исключали, что покушение на Мирбаха — начало намеченного революционерами разгрома посольства). Попытки сообщить представителям советской власти о случившемся остались безрезультатными: телефон посольства не работал (и это вряд ли было случайностью).

Рицлер немедленно сообщил о случившемся в Берлин: «Покушение готовилось заранее. Дело об австрийском офицере Роберте Мирбахе стало только предлогом для работников ВЧК проникнуть к послу кайзера»50. «Германское правительство не сомневается, что граф Мирбах убит самими большевиками»51, — сообщало в Москву, со своей стороны, советское полпредство в Берлине.

В начале четвертого сотрудник посольства Карл фон Ботмер и переводчик Мюллер на посольской машине поехали в наркомат иностранных дел в гостиницу «Метрополь» к знакомому им Карахану. При виде германских дипломатов Карахан вскочил со своего кресла и выбежал в комнату секретаря, будто испугался за свою жизнь (по крайней мере, так показалось немцам). По возбужденному виду вошедших он понял, что что-то случилось. Вскоре он вернулся в свой кабинет, выслушал дипломатов и заверил их, что представители советского правительства немедленно прибудут в германское посольство. Карахан позвонил Чичерину, тот — управляющему делами СНК Владимиру Бонч-Бруевичу. Тот спросил, известны ли подробности. Чичерин ответил, что нет. Бонч-Бруевич телефонировал о случившемся Ленину и получил приказ поехать с отрядом латышей в германское посольство и обо всем, что узнает, сообщить по телефону.