От Карповки до Норвежского моря - [16]

С начала сентября, параллельно с работами на лодке, началась работа по подготовке к переходу. Прежде всего необходимо было определиться с составом нашей команды. Пока шло у нас обсуждение кто нужен из комплексников, кто из специализированных лабораторий, кто из цехов ответственный сдатчик лодки Башарин в категоричной форме заявил мне, что от института можно взять не более 15 человек. Почти у всех судостроителей в разговоре с контрагентами всегда присутствовала ярко выраженная категоричность. Но к этому времени я уже мог на равных вести разговор с «судаками», имея опыт почти полутора лет работы на ЛАО, пройдя через многочисленные оперативные совещания и вызовы на заводской «ковер», где «по вине института» срывалась стыковка секций лодки, закрытие построечных удостоверений, монтажные работы, спуск на воду и даже физический пуск реактора. В такой же категоричной форме я ответил, что от института пойдет столько человек, сколько нужно для настройки комплекса, а иначе институт вообще не примет участия в переходе и настраивать комплекс будут сварщики, монтажники и гуммировщики ЛАО. Конечно же, не мне было решать вопрос примет ли «Морфизприбор» участие в переходе или нет, тем более, что решение уже было принято, но у судостроителей с незапамятных времен существует институт ответственных сдатчиков и к мнению ответственных сдатчиков систем и даже их заместителей они относятся уважительно. Кроме того, разговор на одном языке всегда более понятен. Тем временем в институте закончилось обсуждение состава нашей команды и были сформированы три основные группы специалистов: собственно группа шумопеленгования во главе с руководителем разработки подсистемы шумопеленгования В. Э. Зеляхом, в которую вошли специалисты комплексной лаборатории, лаборатории усилительных устройств, лаборатории приводных систем и конструктор-разработчик капсульных гермоблоков; группа пульта, общекомплексных приборов и устройств электропитания комплекса во главе с руководителем группы Е. П. Новожиловым, в которую вошли специалисты комплексной лаборатории, лаборатории электропитания, лаборатории индикаторных устройств, специалисты по цифровой вычислительной системе и устройству сопряжения аппаратуры комплекса с пультом, два цеховых механика; группа специалистов по основной антенне во главе со ст. техником лаборатории антенных устройств Ю. А. Веселковым, в которую вошли специалисты лаборатории антенных кабелей и проводов, конструкторского сектора и механики цеха 98. Еще в команде был один монтажник цеха 94 и я, ведущий инженер группы Главного конструктора, заместитель ответственного сдатчика комплекса.

Я прекрасно понимал, что просто так будет очень трудно сохранить нашу команду, которая первоначально насчитывала 35 человек, и поэтому за подписью Громковского на ЛАО было отправлено письмо, в котором институт сообщал своё официальное согласие на участие в переходе, основные направления работ, выполнение которых позволит обеспечить сдачу лодки, и поименный состав наших специалистов. Отрицательной реакции на письмо не последовало и вопрос с численным составом наших специалистов был закрыт. Конечно же, Башарин не имел никакого злого умысла, ограничивая наш состав, напротив, он был очень заинтересован в функционировании комплекса. Просто, имея опыт таких переходов, он прекрасно представлял все трудности быта на доке для большого количества людей. Теперь предстояло решить основные организационные вопросы в институте. Предварительно я обсуждал эти вопросы в разговоре с Паперно и мы пришли к выводу, что прежде всего необходимо решить вопрос оплаты труда участников перехода и обеспечение их теплой одеждой. Имея прецедент аккордной оплаты при работах в период стендовых испытаний комплекса, Паперно сумел договориться с директором института об аккордной оплате на время перехода, а зам. директора по общим вопросам получил указание об обеспечении всех участников перехода полным комплектом теплой одежды (шерстяные рейтузы и свитер, меховые рукавицы, меховые сапоги или унты, меховые носки-унтята, меховые шлемы, меховые брюки и знаменитые меховые контрагентские шубы) и первоочередном обеспечении по заявкам комплексной лаборатории необходимыми комплектующими и электрорадиоэлементами. Ни настроечно-регулировочный ЗИП, ни, тем более, штатный возимый ЗИП комплекса к тому времени не были готовы. Вся надежда была на лабораторные запасы модулей и блоков, которые в небольшом количестве имелись у разработчиков.

Размещение на лодке членов нашей команды было ориентировано, главным образом, на первый отсек — верхнюю (торпедную) палубу и торпедный погреб на средней палубе. Оборудованных спальными местами кают на лодке было очень мало и в них размещались офицеры команды. Большинства кают еще вообще не было, жилые отсеки были недостроены, как и вся лодка в целом. Частично вопрос размещения мы решили сами. Группа Зеляха и Новожилова решили расположиться прямо на своих рабочих местах — в капсуле и в рубке гидроакустики. Согласовывая это наше решение с Башариным и Русаковым (два руководителя перехода), выяснилось, что если на лодку будет периодически подаваться теплый воздух, то возможности подогревать капсулу нет. Этот факт не ослабил энтузиазм комплексников и, заручившись обещаниями получить в институте электрообогреватели, они оставили свое решение в силе. От завода нам было гарантировано получение сколоченных из досок лежаков («самолетов»), матрацев, одеял, подушек и постельного белья. Кроме того, нам обещали сделать огражденный леерами спуск по закругляющейся носовой оконечности лодки к открытой нижней левой торпедной трубе, через открытый лючок в которой можно было попасть в камеру обтекателя, а также укрепить деревянные леса, окружавшие нашу антенну. Вопрос о подаче теплого воздуха в обтекатель (наше самое холодное рабочее место), как сказал Башарин, будет решаться по месту.