От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов - [7]

Но тогда еще я это не мог для себя сформулировать. Я даже не обладал теми инструментами, с помощью которых можно было бы действительно оценивать, и правильные решения принимать в тех или иных ситуациях. Поэтому, конечно, тогда для меня вопрос Догматики не стоял как таковой. То есть, он был для меня каким-то фоном определенным, я о нем знал естественно. О филиокве и многих иных нюансах католичества я знал естественно, но принимал как данность. И не больше. Меня это не интересовало, чтобы в это глубоко вникать.

И уже, собственно говоря, перейдя в Православие, и начиная «раскапывать» вот эту традицию, которую я так люблю, которая мне так интересна, я с удовольствием начал погружаться в нее. По кирпичикам ее разбирать и дальше все углубляться в нее, уходить. Здесь, как раз-таки, конечно, да, уже встали вопросы догматического характера. И в них я тут уже, обладая большими знаниями и большим опытом, разобрался.

Действительно, сам для себя уже абсолютно однозначно отметил правильность Православия, православной точки зрения. Опять же, потому что оно неизменно зиждется на первых семи Вселенских Соборах, то, что оно зиждется на учениях святых отцов и самих Апостолов, апостольских мужей, и прочих святых отцов, которые были в первые тысячелетия, что у католиков сейчас, увы, отсутствует. То есть, оно как таковое, как данность, у них есть, но для них гораздо важнее то развитие, которое они получили уже в расколе, уже начиная со второго тысячелетия и далее».

Рассказ второй Алексий, 42 года (Россия, г. Москва). Православный священник

«Я хочу на своем примере немножко рассказать. У меня уровень «мохнатого» атеизма был в школе, наверное, где-то лет до десяти. Но тоже не всегда. Меня крестили лет в семь, наверное, или в восемь, я уже не помню. В восемь, по-моему. Нам уже про Ленина рассказывали, про партию, но про религию мы ничего не знали.

Нас отвезли в другой город, потому что в нашем городе, я родом из Балашова Саратовской области, в Церкви заставляли паспорт показывать тех, кто приводил крестить детей. Была очень строгая слежка, и было преследование тех, кто ходит в Церковь. Внушения по партийной линии… ну, это вы все знаете.

И когда меня покрестили, я вот просто явственно помню вот это чувство чистоты, радости и благодати, которая меня посетила после крещения. Я вот это детское чувство явственно помню. Потом это все, конечно, забылось, потому что это было все неосознанно, никто это не подкрепил знаниями. Никто мне не рассказал о Боге, о Христе. Я ничего об этом не знал. Вот дали крестик: «Спаси и Сохрани!» Боженька. Кто Такой Боженька? А Он должен меня спасти и сохранить. Чувствую: да, радость на сердце, а что это, объяснить я не могу.

А потом, когда пошел уже в школу, там уже, соответственно, пропаганда советская, марксизм-ленинизм, сказки вот эти вот всякие в книжках. Поп — толоконный лоб, высмеивание по телевизору. Тогда в Театре имени Образцова кукольном очень часто крутили эту комедию божественную, где такой смешной Боженька лепит из глины Адама и Еву. И все вот это высмеивается, все эти вещи.

И, конечно, ребенок видит: Бог на Облаках — это как? Ну это же глупость. Я вот своим критическим разумом атеиста маленького понимал: «ну, это невозможно». Когда меня отец привел в Церковь первый раз, просто чтобы я посмотрел, я увидел: вот да, Старец на Облаках. Как такое возможно? Наверное, Бога нет.

И я с этим сознанием где-то жил, наверное, года три или четыре. Но время было такое непростое, началась перестройка, стали у нас пропагандироваться различные теософские течения. Везде печатались в журналах всякие веяния: Блаватской, Рериха, вот это все. Экстрасенсорика пропагандировалась. И я начал этим делом, ради шутки, баловаться. И знаете, я почувствовал духовный мир. То есть, уровень вот этой теософии у меня где-то в двенадцать лет. Это я вам как теорию эволюции, да, где это может случиться. Атеист там лет десяти, теософ с десяти до двенадцати, дальше-дальше уже…

И когда я понял, что существует невидимый мир духовный, который я почувствовал, и с котором я вошел в контакт, то почему не может быть Бог? Только не такой Бог, в Которого церковники верят, на Небесах, а альтернативный бог — некая субстанция, высший разум, о котором там все это проповедовалось, в теософских трактатах, во всех журналах, и по телевизору тоже. Кашпировский, Чумаки появились всякие.

И естественно, я прошел и через изучение восточных религий, но почему-то душа лежала к Евангелию. Я не знаю. Я не знал, что такое вообще Евангелие, я не знал, Кто такой Христос. Я ничего не знал и просто решил почитать Евангелие. Уже в институте, когда я поступил, я почитал Евангелие, и меня поразила нравственная красота Евангелия.

И когда я поехал за ответами по монастырям, потому что я ходил ради интереса, чем там протестанты занимаются… Но просто душа не лежала. Прыгать-скакать там. Разве так Бога славят? Это что-то не то. И возникло это недавно. На уровне юноши в восемнадцать-девятнадцать лет я это понимал. То есть, протестантизм у меня где-то так «проскользнул»: раз — и все. Потому что это совершенно нелогично. Я учился в институте и немножко мог анализировать и рассуждать. Нелогично. Представьте, как так можно?