От Ханаана до Карфагена - [28]

Глава 6 Первый этап финикийской колонизации

События, происходившие вокруг Финикии, оказали на нее значительное влияние. Очень важным стало вытеснение ханаанеев из Внутренней Сирии и Палестины. Уже говорилось, что многие из них переселялись на побережье, где еще оставались независимыми ханаанские, т. е. финикийские, города. Если говорить о Палестине, то, как уже отмечалось, наиболее жестоким было отношение к ханаанеям в первое время еврейского завоевания страны. В Библии имеются указания на столкновения евреев и непосредственно с финикийцами, которых они в отличие от родственных им ханаанеев именуют сидонянами (Mazar, 1996, 66–67). Так, намек на такие столкновения содержится в Книге Судей (X, 12), где сидоняне перечисляются вместе с другими врагами Израиля. В Книге Иисуса Навина (XI, 8) говорится о преследовании врагов вплоть до Сидона Великого. Этот город упоминает ассирийский царь Синахерриб среди городов царя Лули (Элулая) (ANET, 287). Следовательно, речь идет о собственно Финикии. Едва ли отношения между ханаанеями и вторгнувшимися в Сирию арамеями были более «мягкими», особенно на начальном этапе арамейского завоевания Сирии. В результате, как уже говорилось, в Финикии, по-видимому, сконцентрировалось довольно значительное население, что, в свою очередь, не могло не создать в стране демографическое напряжение. Может быть, как некоторый ответ на такую ситуацию (Wagner, 1991, 411–416) стало распространение жертвоприношения mlk (молк).

Единственным радикальным средством «снятия» демографического напряжения было переселение части «излишнего» населения. Юстин (XVIII, 4, 2) упоминает о решении тирийцев (реально тирского правительства) основать Утику в Африке из-за обилия в Тире жителей и необходимости высылки молодежи, т. е. наиболее активных и беспокойных элементов населения. О попытке уменьшить количество населения как об одной из причин финикийской колонизации говорит Саллюстий (lug. 19, 1). Однако с делать это в непосредственной близости от самой Финикии было невозможно. Палестина являлась ареной ожесточенной борьбы различных народов, а в Сирии все более укреплялись арамеи. Не закончившиеся еще перемещения народов к северу от Финикии не давали возможности обосноваться и в этом регионе. Оставался один путь — на запад, через море. А в этом направлении, как говорилось выше, действовал именно Тир, поэтому он и стал, по существу, единственной метрополией финикийских колонистов.

Непосредственным толчком к началу колонизации мог стать страх перед ассирийцами, что не надо переоценивать, но и не следует этим пренебрегать. Именно в конце XII в. до н. э., как мы уже видели, Тиглат-Паласар I совершил свой поход в Финикию. Тир не стал данником ассирийского царя, и связь этого феномена с первым этапом колонизации может быть не случайной.

Сама проблема существования этого этапа очень спорна. Большинство специалистов решительно отвергают его наличие и считают, что финикийская колонизация не началась ранее IX в. до н. э., соглашаясь в лучшем случае видеть в сведениях о финикийском присутствии за морем указания на предколонизацию (Muhly, 1985, 179–180; Moscati, 1989, 43 и др.). Но есть ученые, стоящие на традиционной точке зрения и принимающие «высокую хронологию» финикийской колонизации (Шифман, 1963, 6–37; Katzenstein, 1973, 75; Negbi, 1985, 222; Stieglitz, 1990, 11; Huss, 1990, 5). Такая спорность самого вопроса заставляет сначала рассмотреть имеющиеся сведения об этом этапе финикийской колонизации.

Фукидид (I, 8) упоминает вместе финикийцев и карийцев в качестве пиратов, обосновавшихся на островах Эгейского моря. Но несколько дальше историк говорит уже только о карийцах, в том числе об их изгнании с этих островов критским царем Ми-носом. О карийском пребывании на островах, подчинении Миносу и их последующем изгнании говорит и критская легенда, Сохраненная Геродотом (I, 171), и воспоминания о карийском господстве на море, которые дошли до раннехристианской хронографии (Kammenhuber, 1979, 119; ср.: Thomson, I960, 130–137). Можно спорить о существовании или интерпретации исторической основы в этих сказаниях, но ясно, что сообщение об изгнании с островов относится только к карийцам, но не к финикийцам. Из сообщения Фукидида не вытекает и одновременность их пребывания на островах, а только констатация самого факта о пребывании тех и других до прихода туда эллинов.

Геродот (II, 44; VI, 47) и Павсаний (II, 25, 12) говорят об основании финикийцами храма Геракла, т. е. Мелькарта (Berchem, 1967, 88—107; Berquist, 1973, 35; Gras, RouIIIard, Teixidor, 1989, 49–50), на Фасосе и о разработке ими золотых рудников между Энирой и Кинирой. Эти названия, по крайней мере последнее, считаются семитскими (Salviat, 1962, 108–109, п. 7; Berchem, 1967, 10, п. 2). Предполагается, что финикийцы добрались до Фасоса через Кос, Эритры и Лемнос (Berchem, 1967, 107–108). Это предположение подтверждается характером и направлением торговых связей доэллинского Фасоса, особенно с Лемносом, который был, по Гомеру (II. XXIII, 745), местом финикийского торжества (Graham, 1978, 90–91). Путь к Фасосу проходил через Родос, где, по Диодору (V, 58, 2), существовали финикийские поселения, основание которых он приписывает Кадму. Родосские историки называют главой финикийцев на этом острове Фаланта (Ath. VIII, З60). Судя по рассказу Афинея, финикийцы заняли город Ялис на севере острова, где до этого времени существовало микенское поселение (Meyer, 1979, 1304).