От греха подальше - [34]

— Не пойду, — согласилась я.

— Он сказал, что ты ему сразу больше всех понравилась и что сегодня он тебя возьмет…

Только этого мне и не хватало. Я ничего не сказала Марине, но, проводив ее до дома, отправилась на поиски своего усатого приятеля.

Я нашла его на том же месте, на котором оставила несколько часов назад. Он сидел на своей кровати в одних трусах и пил вчерашний лимонад из горлышка. Мой приход привел его в радостное возбуждение:

— А я-то думаю, с кем выпить? А тут ко мне гостья! А то, понимаешь, не могу с утра в одиночку… А похмелиться надо.

Ситуация складывалась для меня идеальным образом.

— Если только за компанию, — подмигнув, сказала я.

Обнаружив на столе бутылку сухого «Мартини», он ловко откупорил ее и налил два полных бокала.

— Лучше бы, конечно, водочки, но пьянству — бой, — с сожалением сказал Саша и одним глотком осушил весь бокал.

Некоторое время он прислушивался к реакции организма и, видимо удовлетворившись результатом, бодрым шагом направился к туалету.

— Ты покури пока, а я на минуточку, — сообщил он уже оттуда и прикрыл за собой дверь.

Сигарет на столе не было. Надеясь найти их в тумбочке, я открыла дверцу. Там действительно лежали сигареты. Но не только. Рядом с ними я обнаружила пистолет Макарова. Взяв сигареты, я аккуратно закрыла тумбочку и вернулась к столу.

Через некоторое время ко мне присоединился свежевыбритый, пахнущий дорогим одеколоном Александр. Он был уже в спортивном костюме «Адидас», и если бы не шлепанцы, то очень походил бы на тренера футбольной команды. Он предложил допить бутылку, но, увидев в моей руке почти полный бокал, вылил остатки вина себе.

— Что такая невеселая? — спросил Александр, поднимая бокал.

— Не хотела тебе говорить, но там твой молодой товарищ ко мне клинья подбивает, а мне что-то его морда не нравится. Да и тебя мне оставлять не хочется. Наши нимфы тебя заездят, им только дай волю.

Последний аргумент оказался самым убедительным.

— Это кто же тебя ему отдаст? — захорохорился Александр. — Еще молоко на губах не обсохло, а туда же, поперед батьки.

Результат визита превзошел все мои ожидания. Саша раззадорил себя до такой степени, что, не допив вино, помчался выяснять отношения с соперником.

— Пока я здесь — никто тебя пальцем тронуть не посмеет, — по возвращении заявил он, снисходительно улыбаясь.

В этот момент в дверь кто-то деликатно постучал. Саша вышел на минутку, а когда возвратился, сообщил, что в связи с приездом еще одного гостя он должен переместиться в другой корпус. Потом, немного замявшись, добавил:

— А может, тогда я к тебе? Все равно мы завтра уезжаем. Посидим, выпьем на дорожку… Ты как, не против?

Я была не против и отправилась к себе — подготовить место для постояльца.

Из окна своей комнаты я видела, как все трое постояльцев заповедника один за другим покидали корпус, освобождая его для загадочного нового гостя. Судя по всему, в его распоряжение должен был перейти весь корпус, а это могло означать только одно… А именно то, что гость этот не чета нынешним. И я терялась в догадках, кто же это может быть. Дальнейшие события подтвердили самые смелые мои предположения.

Обслуга бегала из одного помещения в другое, повсюду царили переполох и суета. Шурик на коленках ползал по поляне за озером, в двадцать пятый раз проверяя свою хитрую механику. Марина собрала нас, чтобы еще раз пройти все танцы для вечернего представления. Однако в танцкласс нас не впустили, и мы вынуждены были репетировать прямо на улице. Ни от кого нельзя было добиться толку. Шурик в ответ на все наши вопросы молчал, как партизан на допросе, и только баба Маша частично удовлетворила наше любопытство. За полчаса до обеда она сообщила, что в связи с приездом какого-то иностранца коллективный обед сегодня отменяется, поварам сейчас не до нас, и предложила получить продукты сухим пайком. Такого в заповеднике не было еще никогда, и мне это совершенно не нравилось.

Есть мне пока не хотелось, но я взяла продукты в двойном размере с учетом своего постояльца. Но постоялец, отправив немногочисленные пожитки ко мне в комнату, сам до сих пор не заявлялся. Вместо этого он торчал со своими товарищами на пороге главного корпуса в отутюженном костюме и при галстуке, готовясь к встрече знатного иностранца. Невооруженным глазом было заметно, что все они сильно нервничали и курили одну сигарету за другой.

Напряжение в лагере достигло предела, когда из леса донесся шум моторов. Незадолго до этого охранники убедительно попросили всех девушек разойтись по своим комнатам. Мне это было только на руку. Потому что моя комната представляла собой идеальный наблюдательный пункт.

Я закурила сигарету и неподвижно застыла у окна. К главному корпусу на этот раз подъехали уже знакомые мне две машины и крохотный японский микроавтобус с затемненными стеклами.

Из машин вывалила целая толпа мужчин, среди которых я сразу обратила внимание на Вольдемара в его традиционном белом костюме. Он подбежал к микроавтобусу и помог выйти из него виновнику торжества. Все три машины отъехали, и ничто теперь не мешало мне наблюдать торжественную церемонию.