От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Том I - [31]

Почти через десять лет – в 1586 г., почти одновременно с латинской элегией на смерть Ронсара[176], Папир Массон выпускает новую историческую работу – «О епископском граде»[177]. На страницах этой книги Массон еще более широко цитирует Данте, хотя и спорит с поэтом в оценке ряда политических и церковных деятелей[178]. Он называет Данте «серьезным поэтом», но интересуется им больше как историком («Dantes historicus magis quam poeta»[179]). Однако, цитируя Данте, Массон в виде исключения не переводит его стихи, а приводит их по-итальянски, говоря, что они так хороши, что просто жаль перелагать их латинской прозой[180]. Помимо «Божественной Комедии», Массон пользуется теперь и трактатом «О народной речи» в издании Корбинелли.

Уже с 1574 г. поэма Данте становится настольной книгой Массона. Его интерес к итальянскому поэту все растет. Этому способствуют встречи с Корбинелли в доме Дора и в доме итальянца на французской службе Альфонса Дель Бене. Цитаты и упоминания Данте мелькают в ряде книг Массона все чаще. Наконец, в апреле 1587 г. он выпускает свое «Жизнеописание Данте, Петрарки и Боккаччо»[181].

Хотя в Италии уже давно эти три великих имени ставились рядом, Массон пришел к этой мысли самостоятельно. Идея взаимосвязи трех поэтов пронизывает всю работу Массона. Так, в биографию Данте он вводит главки «Petrarchae testimonium de Dante», «Boccatii testimonium», а в биографии Петрарки и Боккаччо вставляет небольшие разделы «Dantis poetae ubi mentionem fecerit» (биография Петрарки) и «Dantis poetae Elogia» (биография Боккаччо).

Из книг самого Данте Массон на этот раз привлек «Божественную Комедию» и «О народной речи», остальные сочинения писателя он излагает по другим источникам. Среди последних можно назвать комментарии Корбинелли, «Хронику» Джованни Виллани, работы Алессандро Веллутелло, Бернардино Даниэлло, Леонардо Бруни, Кристофоро Ландино. Одним из очень значительных источников массоновой биографии Данте стали свидетельства Петрарки и Боккаччо[182].

Однако и в этой работе Данте интересует Массона прежде всего как историк. Французский гуманист не устает восхищаться обилием исторических сведений, находимых у Данте, их полнотой; он поражается широтой знаний Данте и заключает, что его произведения, прежде всего «Божественная Комедия», могут служить прекрасным источником для изучения эпохи, предшествовавшей Данте.

Массон не дал, да и не мог дать, оценки литературных достоинств произведений Данте. Заслуга его в том, что он первым во Франции написал биографию великого поэта и верно определил его место – место зачинателя новой итальянской литературы, поставив его рядом с Петраркой и Боккаччо, чьи произведения были значительно более популярны во Франции, чем произведения автора «Божественной Комедии».

Поэтический облик Данте был запечатлен в тяжеловесной поэме рьяного католика, полиглота, одного из первых французских ориенталистов, Ги Лефевра де Ла Бодери (1541 – 1598)[183], названной им «Галлиада, или О восстании искусств и наук» (1578). В пятой песне этой поэмы, посвященной поэзии, он изображает Данте, его встречу с Вергилием, тот расцвет поэзии, который наступил в Италии благодаря автору «Новой жизни»:

Mais comme Dante un jour, à qui rien ne peut plaire,

Cherchoit pour ses ennuis un sejour solitaire,

L’ombre du Mantuan apres mille ans errant

Par les lieux reculez qu’il alloil discourant,

Le rencontre pensif et dedans la caverne

De l’une et l’autre Seur le guide sans lanterne:

La d’elles fut receu, chery, et caressé,

En faveur de celuy qui l’avoit adressé,

Et devint si privé avec la Poesie,

Qu’elle aveignit du croc sa Lyre ja moisie

Pour luy mettre entre mains, et luy faire jouer

Les peines des Enfers, et hautement louer

Du Paradis de Dieu la perennelle joye,

Où par nouveau sentier Beatrix le convoye...[184]

В том же году Лефевр де Ла Бодери включил в свой стихотворный сборник «Церковные гимны» перевод заключительной песни дантовского «Рая»[185]. Он озаглавил свой перевод «К пресвятой деве» («A la Vierge Mere de Dieu»), сделав подзаголовок «Из Данте, тосканского поэта». Перевод Ла Бодери сделан терцинами и очень точен:

О Vierge unique mere, et fi lle de ton Filz

Humble et haute trop plus qu’aucune créature,

Du conseil Eternel terme stable et prefix!

C’est toy, Vierge, qui as nostre humaine nature

Tellement annobly, que le propre facteur

N’a desdaigné se faire, et d’estre sa facture[186].

Но это был перевод лишь одной песни; трудную задачу перевести все сто песен «Божественной Комедии» взял на себя аббат Бальтазар Гранжье, человек, близкий ко двору Генриха IV.

Сведений об этом светском аббате сохранилось немного; неизвестны не только даты его жизни, но и другие его произведения (правда, А. Фаринелли[187] осторожно предполагает принадлежность Гранжье перевода одного греческого сочинения). Обилие досуга позволило ему довести до конца задуманное им дело. Первый французский перевод «Божественной Комедии» появился в 1596 г. в Париже[188]. Гранжье ничего не знал о существовании других переводов Данте, оставшихся в рукописи. Он не без гордости говорит о том, что первым во Франции принялся за перевод поэмы итальянского поэта.