От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти - [40]

Без решения экологических проблем защиты и сохранения морской среды, имея в виду ресурсный аспект и значение бассейна для экологической безопасности региона, осуществление промышленной разработки нефтегазовых месторождений Каспия было бы крайне безответственным шагом.

Угроза уничтожения моря в результате хищнического грабежа его богатств глубоко затрагивает стратегические интересы всех стран в Каспийском регионе. Здесь переплелись не только экономические и геополитические, но и военно-политические аспекты национальной безопасности.

Вызывает обеспокоенность то обстоятельство, что переговоры по Каспию, поиски взаимоприемлемых решений приобрели довольно затяжной характер, хотя участники политических дискуссий и демонстрировали понимание своей исключительной ответственности за судьбу уникального водоема. Действительно, были приложены немалые усилия для определения основных принципов и приоритетов межгосударственного сотрудничества в области использования каспийских богатств. Однако перспектива подписания генерального соглашения пяти прикаспийских государств о статусе Каспия в 1998 году была столь же неопределенна, как и на начальном этапе обсуждения этой проблемы.

Достигнутая договоренность о главных направлениях сотрудничества вокруг Каспийского моря сама по себе отнюдь не сблизила позиции участников переговоров. С самого начала было ясно, что столкнулись две диаметрально противоположные точки зрения. Первая объединяла Россию, Иран и Туркменистан и сводилась к выработке принципов совместного владения и эксплуатации всех ресурсов Каспийского моря и коллективной ответственности прикаспийских стран за последствия этой эксплуатации. Другой точки зрения придерживался Азербайджан и занимавший близкую к нему позицию Казахстан, которые считали, что Каспий надо поделить на пять национальных секторов и предоставить их в полную суверенную собственность каждой из договаривавшихся сторон.

Азербайджан наиболее активно выступал за признание этого водоема пограничным озером с разделом Каспийского моря на пять секторов, каждый из которых должен представлять территориальные воды соответствующего государства, владеющего данной водной территорией на основе исключительного права. При реализации этого плана самые нефтеносные районы отошли бы к Азербайджану и Казахстану. После подписания Гюлистанского контракта и возникших тогда в Москве разногласий в его оценке МИДом, Минтопэнерго и российскими нефтегазовыми компаниями, участвующими в контракте, в Баку стали еще упорнее его отстаивать.

Руководство Казахстана с 1991 года придерживалось ряда определений юридического статуса Каспия, очень схожих с азербайджанским вариантом. По мнению Алма-Аты, Каспий не может быть признан ни морем, ни озером. В случае «озера» будут чрезмерно затруднены судоходство и рыболовство, поскольку это будет связано с пересечением границ суверенных государств. В случая «моря» территориальные воды (200 миль) будут перекрываться друг другом (наибольшая ширина Каспия — 435 км), что также приведет к исчезновению «открытого моря», и соответственно судоходство и рыболовство станут невозможны по тем же причинам. Казахстанская сторона проигнорировала российские предложения о возможности введения 45-мильной зоны территориальных вод.

Исходя из таких посылок, Алма-Ата настаивала на принятии своей методики разделения Каспийского моря на экономические зоны по срединной линии, равноотстоящей от противолежащих точек берегов соседних государств. В пределах данных экономических зон государства имели бы исключительное право на разработку природных ресурсов. Таким образом, ясно видно, что и Баку, и Алма-Ата хотели разделить Каспийское море на «национальные сектора». Эти государства получили бы экономические преимущества и в то же время не несли бы никакой ответственности перед соседями за последствия своей хозяйственной деятельности. Нефтяные контракты Баку и создание международной компании в Казахстане указывали на то, что в вопросе о правовом статусе Каспия эти два государства решили идти по пути раздела водоема по собственным схемам в одностороннем порядке, поставив другие прикаспийские страны перед свершившимся фактом.

Россия, Иран и Туркмения считали подобные действия противоправными и недопустимыми. Иран придерживался мнения о необходимости придания Каспийскому морю правового определения «кондоминиум» («общее владение»). В этом случае, по мнению иранской стороны, совместное владение морем, использование его ресурсов на равных для всех прикаспийских стран правах было бы основано на принципе справедливости. Отстаивая эту позицию, МИД Ирана указал на то, что в отсутствие каких-либо принципиальных взаимоприемлемых договоренностей по правовому режиму Каспия «любое одностороннее действие какой-либо из стран может быть квалифицировано как неправовое». Тегеран был обеспокоен тем, что в условиях неразделенного общего водного пространства «предугадать, что правительства Азербайджана или Казахстана посчитают за континентальный шельф или за территориальные воды, — невозможно».

Учитывая неуступчивость Азербайджана и Казахстана, главы внешнеполитических ведомств России, Ирана и Туркмении в октябре 1996 года в Ашхабаде подписали трехсторонний меморандум о намерении учредить совместную трехстороннюю нефтяную компанию в целях разведки и разработки на дне Каспия согласованных нефтяных и газовых месторождений в прибрежных зонах трех государств. Азербайджанские СМИ оценили создание Россией, Ираном и Туркменией этой структуры как победу Баку в споре о юридическом статусе моря. Обосновывались такие утверждения тем, что Алма-Ата не присоединилась к ашхабадской «тройке», а значит, Азербайджан избежал изоляции. Азербайджанская сторона также считала, что, взяв курс на освоение собственных прибрежных участков, Россия, Иран и Туркмения косвенно признали методику Баку по разделу моря.