От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти - [3]

По оценкам экспертов, только восемь процентов сбережений российских, граждан поступает в коммерческие банки, а более 80 процентов конвертируется в твердую валюту. В 1996 году население приобрело валюты на 253 триллиона рублей или более 40 миллиардов долларов, что составило 18,4 процента денежных доходов населения. В 1997 году эти расходы достигли 308,5 триллионов рублей или около 50 миллиардов долларов, что составило уже 21,4 процента денежных доходов населения.

В этой связи дальновидные эксперты уже в начале 1998 года предлагали властям обратить особое внимание на грядущее в 1999 году введение новой валюты евро, появление которой, по прогнозам, неминуемо приведет к существенным изменениям на валютном рынке России, в частности, к возможному обесцениванию накоплений в долларах США, которое в течение нескольких лет может составить около 20 процентов.

Погоня за иностранными инвестициями объясняется обычно тем, что страна якобы не имеет внутренних накоплений. Однако это не подтверждается имеющимися сведениями. Норма сбережений (отношение сбережений к доходу) в России весьма высока. Сбережения населения в 1996 году составляли 27 процентов располагаемых доходов, а в 1997 году — около 25 процентов. Для сравнения: в Японии норма сбережений населения 20–25 процентов, в других развитых странах — значительно ниже. Имевшаяся в 1998 году у населения СКВ на сумму 35 миллиардов долларов более чем в два раза превышала все вложения нерезидентов в государственные ценные бумаги (осенью они достигали 16 миллиардов долларов). Определенные сбережения имелись в банках и других финансовых структурах, а также на предприятиях сырьевых отраслей промышленности. По оценкам экспертов, имевшихся в стране внутренних инвестиционных ресурсов при полном их использовании было достаточно не только для полного возмещения выбывающих средств производства, но и для обеспечения расширенного воспроизводства основного капитала.

Одна из угроз, таившихся в чрезмерном увлечении иностранными инвестициями, заключалась в том, что погоня за западными кредитами могла придать развитию российских регионов неравномерный характер и таким образом спровоцировать дезинтеграцию экономики. Вслед за этим возникла бы и проблема территориальной целостности.

С точки зрения экономической безопасности привлечение иностранных инвестиций целесообразно лишь в случае полного и достаточно рационального использования внутренних источников накопления капитала. Но в условиях, когда внутренние сбережения явно не вводились в оборот, курс правительства Черномырдина на замену их западными вливаниями представлялся для многих специалистов спорным.

Приводились такие аргументы. Япония, например, форсируя в послевоенные десятилетия внутренние сбережения и инвестиции, не поощряла, а ограничивала ввоз иностранного капитала, который находился к тому же под жестким государственным контролем и допускался лишь в отдельных случаях — для производства сырья, создания сбытовых фирм. В целях предотвращения утечки внутренних накоплений за рубеж японские граждане в течение нескольких десятилетий не получали доступа к иностранной валюте, не могли вкладывать деньги в иностранные фондовые ценности, совершать туристические поездки за пределы страны. И по сей день они не имеют права хранить свои сбережения в иностранных банках. Стремительный рост японской экономики, подъем благосостояния всего населения окупили эти временные ограничения, которые к тому же мало затронули интересы широких слоев общества.

Характерной чертой финансовых кризисов, разразившихся в 1997 году в странах Юго-Восточной Азии, как, впрочем, и Латинской Америки в 80-е годы и в Мексике в 1994 году, стал резкий рост краткосрочной иностранной задолженности в предкризисный период. Правительства этих стран практически смирились с быстрорастущей зависимостью национальных экономик от краткосрочного, в основном спекулятивного капитала, что делало их финансовые системы чрезвычайно уязвимыми перед кризисами ликвидности. И как только иностранные инвесторы замедлили или совсем прекратили осуществлять краткосрочное финансирование, разразился кризис. Их общий сценарий примерно таков: массовый отток средств нерезидентов, обвал на стендовых рынках, атака на национальную валюту, паника среди местных инвесторов и населения и, как следствие, вынужденная девальвация.

То же происходило и в России. Вследствие фондового кризиса в начале 1998 года с российского фондового рынка зарубежными инвесторами было выведено около 2 миллиардов долларов — и это только с рынка корпоративных ценных бумаг и с рынка ГКО. А всего с рынка гособлигаций ушло в общей сложности около восьми миллиардов долларов средств нерезидентов. Уже в январе-феврале 1998 года некоторые эксперты предупреждали правительство: иностранцы продолжат изъятие своих средств с фондового рынка России. Это подтверждалось рядом косвенных признаков, в частности, тем, что западные банки повысили процентные ставки по кредитам, которые они выдавали России. Кризис европейских банков, потерявших весьма существенные ресурсы в Юго-Восточной Азии, вел к тому, что они будут вынуждены сокращать кредитные лимиты для России.