От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти - [24]

Было очевидно, что все эти действия в конечном счете направлены на решение ключевого вопроса — укрепление собственного лидерства и консолидацию вокруг себя всех наиболее влиятельных федеральных группировок. Необходимость в этом, на взгляд многих политологов, была обусловлена двумя обстоятельствами — «фактором» Думы, роспуск которой при отсутствии единства в исполнительных структурах оказался бы максимально затрудненным, а также неопределенностью планов самого главы государства в отношении 2000 года. Симптоматично, что заявление о «выпадении из выборов» все политологи расценили как носящее конъюнктурный характер. В случае, если раскол в «партии власти» и в ведущих финансово-политических группировках сохранялся, рассчитывать на выдвижение правящей элитой единого кандидата не приходилось. А это не оставляло «партии власти» иных альтернатив, кроме новой ставки на Б. Ельцина.

Специалисты в области политических технологий признавали, что определенного прогресса на пути достижения этих целей президент добился. Прежде всего, как уже отмечалось, с назначением на пост премьера С. Кириенко, — а в том, что Дума в конечном счете его все-таки утвердит, сомнений было мало, — кабинет утрачивал самостоятельный политический статус, превращаясь в своего рода филиал президентской администрации. В определенной зависимости от доброй воли главы государства и его готовности к компромиссам оказывалась и народно-патриотическая оппозиция. Конечно, ее руководство пыталось вести собственную игру. Но ее корректировали действия президента.

Аналитики отмечали, что мартовские события 1998 года застали лидеров КПРФ и родственных ей депутатских групп врасплох, что они, собственно, и не пытались скрыть: и Г. Зюганов, и Г. Селезнев неустанно твердили, что, «разобравшись» с негодным правительством, президент перехватил инициативу и существенно ограничил пропагандистский эффект от возможного роспуска Государственной думы.

В целом по президентскому сценарию, хотя и с определенными оговорками, развивалось и противостояние вокруг кандидатуры С. Кириенко: согласительные инициативы депутатов принимались, но рамки компромисса жестко ограничивались второстепенными вопросами. Так, по совету Е. Строева, например, Г. Селезнев в ходе заседания Консультативного совета («четверки») даже не предпринимал попыток перейти к обсуждению альтернативных кандидатур на пост премьера, хотя коммунисты к этому явно готовились. Не принес положительных результатов и состоявшийся 7 апреля «круглый стол»: участвовавшие в нем стороны остались в итоге при своем мнении. Кроме того, понятно, что сам подбор названных Б. Ельциным кандидатур — Е. Строев, Д. Аяцков, В. Булгак и Ю. Лужков, — которые якобы рассматривались для представления на пост премьера, свидетельствовал о стремлении «столкнуть» между собой потенциальных претендентов на президентское кресло и отнюдь не подтверждал готовность Б. Ельцина к провозглашенному им «бесконфронтационному» году. Не исключалось, что президент все-таки готовился к выборам и наносил удары по всему спектру возможных конкурентов.

Тем не менее добиться максимальной «расчистки» политического пространства Б. Ельцину, на взгляд ряда наблюдателей, так и не удалось. Одна из причин — в «особой» позиции Совета Федерации, представители которого не преминули бы возможностью использовать разразившийся правительственный кризис для получения новых уступок со стороны центра. Чему, кстати, в немалой степени способствовала достаточно сервильная позиция главного куратора территориального управления администрации президента В. Митиной.

Другим фактором, судя по итогам голосования 10 апреля, становилось сопротивление Государственной думы. Показательно, что неожиданный отъезд Г. Селезнева в Намибию на заседание Межпарламентского союза, поначалу рассматривавшийся как капитуляция перед соратниками по КПРФ, не поддержавшими спикера на последнем пленуме ЦК, на самом деле обнаружил иную подоплеку. Г. Селезневу удалось провести решение о проведении следующего заседания Межпарламентского союза летом 1998 года в Москве. А это — в случае роспуска Думы и неучастия по этой причине российских парламентариев — создало бы Б. Ельцину достаточно негативный международный имидж.

Но основным препятствием на данном этапе для Б. Ельцина неожиданно оказался отставленный им экс-премьер В. Черномырдин.

События, последовавшие за его отставкой, во многом проясняли как логику, так и подоплеку весеннего политического кризиса 1998 года.

Выдвижение В. Черномырдиным своей кандидатуры на президентский пост и последовавшая реакция на это как самого Б. Ельцина, так и его окружения, по мнению наблюдателей, не только не запутало ситуацию, как об этом твердили некоторые газетные и телевизионные обозреватели, но, напротив, максимально ее прояснило, расставив большинство точек над «і» в истории взаимоотношений двух первых лиц государства.

Следуя логике этих наблюдателей, предпосылки к отставке В. Черномырдина существовали уже давно. К их числу в феврале и марте 1998 года добавились новые. Это — персональная ответственность по зарплатам бюджетников с ежемесячным докладом по этому вопросу президенту, возложенная на тогдашнего премьера лично Б. Ельциным. Это — провал государственного визита В. Черномырдина на Украину, которому способствовала интрига с участием Б. Ельцина, Л. Кучмы, В. Пустовойтенко и Ю. Лужкова. Это — история с «реальным бюджетом», как бы рассчитанная на организацию лобового столкновения прежнего правительства с оппозиционными парламентариями. Сюда же можно отнести моральное поощрение губернаторов из числа членов НДР, поддержавших — вразрез с официальной линией движения — президентскую инициативу по отмене партийных списков, а также неоднозначность отношений бывшего премьера с Б. Березовским.