От денежной кладовой до Министерства финансов - [11]

Вот он пробует вместе с управляющим питейными сборами По-роховщиковым кизлярское вино, привезенное из солнечного Дагестана. И хотя губернатор был человеком непьющим, но «по случаю» выпить любил. Если верить архивам, то в 1824 году жители Красноярска «пригубили» 45 тысяч ведер вина. Для справки скажем, что в это время в городе проживало около 6 тысяч человек. Таким образом, в среднем и ребенок, и взрослый выпивал в год около 8 ведер вина.

По мнению многих сановников, в том числе и адмирала Мордвинова, действовавшая в Сибири винная система откупов значительно увеличивала армию пьяниц. Поэтому он резко критиковал Винный устав, который, по его мнению, поощрял распространение пьянства в народе. Адмирал был одним из немногих членов Государственного Совета, кто был против введения в России винного откупа, отказавшись скрепить его своею подписью.

Степанов восхищается мастерством ссыльных. Строит для них шесть специальных больших зданий с просторными усадьбами, которые получили название работных домов. Здесь ссыльные осваивали и совершенствовали многие ремесла. Среди них были плотники и столяры, каменщики и маляры, кузнецы и слесари, медники и серебряники, кожевники и шорники, чернорабочие. Здесь изготовляли прекрасную мебель, легкие и красивые экипажи, которые было гораздо выгоднее делать в Красноярске, чем привозить из-за Урала.

При Степанове в Красноярске ввели одно негласное правило: каж-(1823–1831)  каждое сословие строилось в четко отведенном ему месте. Так появились в городе слободы: Еврейская, Инвалидная, Ремесленная, Казацкая (сегодня на их территории располагаются улицы: Урицкого, А. Лебедевой, Парижской коммуны, К. Маркса).

Особой гордостью губернатора были почтовые лошади. Путешественники отмечали, что сумма на их содержание выделялась из государственной казны, а не из земских повинностей, как это было заведено в других губерниях. Поэтому неудивительно, что расстояние в тысячу верст из Красноярска до Иркутска на них можно было преодолеть за трое суток. Многие из окружения губернатора знали, что отставка его уже не за горами, поэтому старались покинуть Красноярск раньше своего начальника.

К таким фигурам относился молодой титулярный советник Соколовский, создатель устава кружка «Красноярской литературной беседы», автор нескольких поэтических книг. Степанов их увольнению не старался препятствовать, а наоборот, всячески им помогал. На должностном формуляре Соколовского он написал: «В продолжение служебной карьеры, с 1828 по 1831 годы, всегда арестовывался отлично и к повышению чина весьма достоин».

В апреле 1831 года губернатор Степанов покидал Красноярск. Перед отъездом он еще раз объехал город, прощаясь с жителями, к которым он за долгие 9 лет прикипел душой и сердцем, с волнением окинул взором городской сад и все те дома и сооружения, которые оставили в его губернаторской карьере радостные и горькие отметины.

Впоследствии современники высоко оценят созидательный талант первого енисейского губернатора. Не забудут и основателя губернии — графа Сперанского, который подставил к Красноярску всего лишь одно прилагательное «губернский», коренным образом изменив всю его дальнейшую судьбу.

Уже через два года после отъезда из Красноярска А. П. Степанова путешественники будут в своих дневниковых записях отмечать: «В   Красноярске, кроме дома для присутственных мест,  есть деревянный острог,    большая    каменная кладовая для казны и ясака. Заведения     приказа     общественного   призрения   невелики,  но  весьма  удобны  и опрятны. Больница, дома для неисцелимо  больных,  бани, службы — все это на обширном месте обнесено оградою и внутри разделено палисадниками и рядами деревьев». Невдалеке    находились    казармы для батальона Сибирского отдельного корпуса и для жандармской команды с лазаретом. Губернатор сумел открыть два училища — одно для кантонистов, другое — для детей казаков.

 Следует сказать, что благодаря усилиям Степанова в городе появилась первая аптека, занимавшая одно из лучших помещений, а в домах вместо бычьих пузырей и пластин из слюды появились оконные стекла и теплые туалеты. Так Красноярск делал свои первые шаги к европейской цивилизации.

Степанов часто старался решать кадровые вопросы единолично, порой бесцеремонно вмешиваясь в поле деятельности председателя Казенной палаты И. Пестова. Наиболее красноречиво вышеприведенные слова подтверждает дело о титулярном советнике, заседателе Ачинского земского суда Иосифе Чебакове.

Инспектируя осенью присутственные места Ачинска, губернатор обратил внимание на скромного заседателя Иосифа Чебакова, которого решил сразу же сделать канским казначеем, поскольку занимавший эту должность 29-летний финансист Данилов скоропостижно скончался. Вскоре Чебаков приезжает в губернскую Казенную палату, где объясняет ее председателю Пестову, что «на определение его в означенный город Канск казначеем желания изъявить никак не может по случаю тому, что он в таковых должностях не бывал и что он имеет в Ачинске собственный дом и вместе с тем большое семейство, а особенно престарелого родителя, которому от роду уже 89 лет».