От человекообразия к человечности - [43]

Иными словами, прежнее общественное устройство, в котором выражается нечеловечный строй психики, само изживает себя при нынешнем соотношении частот, а тем самым открывает возможности к тому, чтобы его заместило иное устройство внутриобщественной жизни людей, с иной культурой, поддерживающей в преемственности поколений цивилизацию иного качества: с иным характером отношений между людьми и взаимоотношений цивилизации и биосферы. Естественно, что психологический фундамент будущей цивилизации также будет иным.

С изменением соотношения эталонных частот биологического и социального времени в очередной раз обретает открытую возможность начаться история в этом смысле не-животной жизни [170]. И эту возможность непростительно упустить аналогично тому, как в прошлом уже были упущены того же рода возможности, когда пророки открывали людям те или иные грани истины, а люди, оставаясь косными, скептичными, слабыми для того, чтобы последовать Истине, извращали истину и передавали последующим поколениям свою сиюминутно ориентированную корыстную отсебятину в качестве якобы «Истины», данной некогда человечеству (или его части) Свыше.

Сначала рассмотрим наиболее общие черты в организации жизни общества при прежнем соотношении эталонных частот и господстве животного строя психики.

При библейском соотношении частот эталонов биологического и социального времени, статистически преобладало следующее: какое знание и навыки человек обретал к 25 годам, в общем-то с теми знаниями и навыками он и умирал. Социальная организация строилась на статистике незаменимости и взаимозаменяемости носителей конкретных прикладных знаний и навыков, по какой причине носители редких социально значимых знаний и навыков (и образуемые ими социальные группы) имели возможность взимать монопольно высокие цены за продукт своей деятельности в общественном объединении труда (в самом общем смысле понимания термина “монопольно высокие цены”).

И наиболее устойчивыми социальными группами, взимающими монопольно высокие цены за свое участие в общественном объединении труда, оказались относительно малочисленные группы населения, профессионально занятые в подразделениях сферы управления , от которых в непреодолимой (в тех исторических условиях) зависимости оказалось подавляющее большинство населения, занятого в различных подразделениях сферы производства и не имевшего возможности бежать от цивилизации в леса и пустыни, дабы вести там семейно-уединенный образ жизни.

То, что издревле по настоящее время называется “элита”, “лучшие люди”, — в своем большинстве это представители подразделений сферы управления обществом в целом, взимающие разными путями разнородные монопольно высокие цены за свое участие в общественном объединении труда. Взимание ими монопольно высокой цены с общества и является эксплуатацией человека человеком, поскольку представляет собой принуждение к тому, чтобы поступиться своими интересами, по отношению к остальному населению, не способному заменить “элиту” в сфере управления по причине отсутствия у него доступа к необходимым Знаниям и невозможности воспроизвести их своим умом в течение жизни. Последнее обусловлено тем, что необходимость работать на “элиту” не оставляет им ни свободного времени, ни сил для того, чтобы расширить кругозор и размышлять.

Поскольку почти исключительно и повсеместно преобладало обучение профессиональным навыкам и знаниям в семьях, то оно порождало в обществе непроходимые для подавляющего большинства личностей кастовые, клановые, сословные границы; однако, в смысле учительствования не было разницы между царем, который учил своего сына быть государем и полководцем, и простым пахарем, учившим своего сына чуять природу и всё делать в согласии с её ритмами, чтобы был достаток.

В таких условиях человек был неотделим от обусловленных происхождением занимаемой должности и профессии, которые и отождествлялись с личностным достоинством каждого: благородством или худородством — как его самого, так и его предков и потомков.

Творчество — обретение, выработка и употребление нового прикладного знания в течение всей активной жизни — было уделом меньшинства общества, располагавшего свободным для этого временем, а не большинства, занятого под давлением обстоятельств повседневным трудом от зари до зари. Тем более обретение прикладного знания, доселе неизвестного в обществе, во многих случаях давало его первооткрывателю и первым носителям (выученникам) и/либо их потомкам возможность подняться вверх по ступеням лестницы толп и “элит”, образующих в совокупности толпо-“элитарную” пирамиду общества, и устойчиво занимать более высокое положение в течение всей своей жизни; а роду (семье, клану) давало возможность поддерживать некогда завоеванный предком социальный статус в преемственности поколений. Если этого не происходило в силу непроницаемости сословных границ, то вело к вырождению “элиты” при смене поколений, падению качества управления и краху общества. Но и в случае непроницаемости сословных границ поднять свой социальный статус было возможно, хотя бы при эмиграции в другую страну, если в родной стране хозяева и заправилы толпо-“элитарной” пирамиды упорствовали и не желали найти для нового претендента свободной кормушки или брезговали общением со вчерашним “низкородным”.