От ариев до викингов, или Кто открыл Америку - [106]

Путешественники решили не обследовать причудливые нагромождения фьордов, а, потратив сутки с лишним, чтобы переждать разыгравшийся шторм в гавани возле его устья, подняли паруса и двинулись в путь в тени нависающих прибрежных утесов.

День спустя перед ними открылась живописная панорама широкой бухты, буквально заполненной островками и глубоко врезающейся в берег, густо поросший лесом. На одном из островков лоцманы заметили струйку дыма и, направив корабли туда, вскоре очутились в бухточке, на песчаных берегах которой стояло несколько хижин беотуков.

Несмотря на все, что им доводилось слышать о дружелюбии лесных жителей острова, альбаны держались настороже. Что касается тунитов с Унгавы и Окака, то они тоже предпочли оставаться на борту до тех пор, пока к ним не подплыли трое беотуков на своем утлом, странной формы каноэ, которое со стороны казалось двумя свитками бересты, кое-как сшитыми друг с другом. И лишь после обмена формальными приветствиями гости решили высадиться с корабля на берег.

Беотуки — мужчины, женщины, дети — толпились возле необычных гостей, и альбаны обнаружили себя в центре назойливого, но, по счастью, дружелюбного любопытства. Они с невинным видом просились пустить их переночевать на борту корабля, хотя туниты-островитяне улеглись спать на берегу — там, где они, наевшись вдоволь и наплясавшись до упаду, едва доплелись до хижин или, лучше сказать, навесов хозяев.

Продолжив на следующий день плавание, «Фарфарер» двинулся курсом, пролегавшим в непосредственной близости от нависающей громады скалы Бер Хед (Медвежья Голова). А к вечерним сумеркам он был уже на траверзе острова Шэг Айленд, берега которого были сплошь покрыты моржами, при приближении корабля плюхавшимися в море, поднимая целые фонтаны пены и брызг. Никому на борту не понадобилось объяснять, что они прибыли туда, куда шли, — в Таскер Бэй.

Городок Стивенвиль раскинулся на северо-восточном берегу залива Сент-Джордж. В пяти милях к западу от городка дорога ветвится надвое. Одна из ее веток идет дальше на запад, минуя узкий перешеек, насыпанный из морской гальки и соединяющий материк с полуостровом Порт-о-Порт, почти превратившимся в остров. Другая ветка поворачивает на север и идет вдоль побережья, над которым высится Тейбл Маунтейн (Столовая гора), гребень которой, вздымающийся на 1200 футов, увенчан (или осквернен, в зависимости от точки зрения) огромным белым куполом радара, живо напоминающим мечеть за вычетом разве что минарета.

Этот купол радара — реликт эпохи 1950-х гг., когда Восток и Запад балансировали на грани ядерного сдерживания. Этот радар, предназначавшийся для раннего оповещения о приближении советских бомбардировщиков к восточному побережью Соединенных Штатов, давно заброшен. Но если кто-нибудь возьмет на себя труд подняться к нему по наезженной дороге, по которой уже давно не проносятся автомобили, перед ним откроется завораживающая панорама окрестностей на добрых тридцать, а то и сорок миль.

Панорама, доминирующая на всем полуострове Порт-о-Порт, — это бескрайний массив известняка, напоминающий колоссальный наконечник копья, самый конец которого, мыс Сент-Джордж, выдается на двадцать пять миль в белесовато-бледные воды Гудзонова залива. Между полуостровом и материком расположен залив Таскер Бэй, сегодня — Порт-о-Порт Бэй. Залив этот, длина которого составляет более двадцати миль, а ширина — около двенадцати, вплоть до недавнего времени был одним из наиболее богатых заповедников морской фауны у восточного побережья Северной Америки.

Сентябрьским днем 1996 г. мы с Клэр остановились в сказочно тихой рыбачьей деревушке Босуорлос на южном берегу Таскер Бэй, чтобы переговорить с единственным человеком, которого нам удалось найти, — пожилым рыбаком, задумчиво сидевшим возле бухты канатов и прочих снастей. Он поведал нам, что сегодня залив почти опустел.

— Рыбы стало слишком мало, нечего даже оставить чайкам на угощение. Сегодня утром я вытащил семь сетей и поймал всего четыре маленьких макрели (скумбрии), так что даже кошку нечем толком накормить! Вот и весь улов! Вероятно, в это трудно поверить, но здесь не так давно водились даже моржи. Мне самому доводилось находить на Шоул Пойнт их бивни и кости. А сколько китов здесь было… Даже в мое время здесь водились бурые дельфины, толстые, что твои поросята. А уж насчет рыбы… трески в этих водах бывало больше, чем народу в церкви в праздничный день, а сельдей — как пены во время прилива! Бывало, не успеешь опустить сеть до дна, как она уже полным-полнешенька! А лобстеры! Когда я был двухлеткой-несмышленышем, ловлей лобстеров в заливе промышляло сотни три рыбаков, если не больше, и все жили припеваючи. А сегодня их не больше дюжины, и каждый выбивается из сил, чтобы заработать хоть на хлеб и кружку пива!..

Действительно, Порт-о-Порт Бэй, Сент-Джордж Бэй и воды прилегающих бухт и проливов некогда буквально кишели рыбой и, разумеется, рыбаками. Следом за рыбачьими и китобойными барками[103] басков и португальцев, появившимися здесь в XV в., сюда пришли целые флотилии французских и испанских смэков