От Арденн до Берлина - [8]

— А ведь этот парень может оказаться Кассандрой, — закурил новую сигарету Эрик Худ.

— Это еще кто? — с раздражением спросил капитан, явно не кончавший гуманитарный колледж.

— Пророчица из мифов древних греков, — ответил Худ. — Она говорила одну только правду и предвещала беды, но никто ей не верил. Я бы принял все-таки кое-какие меры…

— Чепуха! — отмахнулся капитан. — Песенка краутов спета.

Первый лейтенант Худ вновь обратился к перебежчику:

— Итак, вы сказали, что являетесь молодым коммунистом. И говорите, что пришли к нам из Трира. Надо полагать, вам известно, какой близкий вам, коммунистам, человек родился и жил в Трире. Как вы относитесь к тому факту, что Германия пошла не по его пути, что есть другой человек с той же фамилией, который разработал план нападения на вашу социалистическую страну?

Вернона явно удивил этот неожиданный и далеко не случайный вопрос. Брови его взметнулись, но ответил он не задумываясь:

— Вы говорите о Карле Марксе и генерале Эрихе Марксе. Что ж, это всего-навсего однофамильцы, стоящие на двух полюсах. Карл Маркс был свидетелем того, как поднялась милитаристская Пруссия, как Бисмарк объединил Германию под черным прусским орлом кайзера Вильгельма Первого. Но уже Парижская коммуна убедила его в том, что победа рабочего человека неизбежна. Да, Германия Гитлера пошла вполне закономерно не по пути вождя коммунистов, а по пути фюрера нацистов и генерала Маркса. В этом колоссальная ее трагедия. Не скрою, по Триру я ходил в этой проклятой форме и горевал, что над городом юности нашего Маркса развеваются флаги со свастикой, что трирские и вестфальские полки воюют и умирают за неправое дело, но я верю, как всегда верил и Карл Маркс, в победу добра над злом, в то, что Германия вернется к марксистским идеалам, пойдет по указанному им пути. Что же касается генерала Эриха Маркса, то, как мне известно, он потерял ногу от взрыва советского снаряда, а позднее в Нормандии его добила ваша бомба.

Лейтенант и капитан обменялись долгим взглядом.

— Да-а-а! — протянул капитан Менке. — Кажется, вы и в самом деле комми. У нас на Юге, в Диксиленде, таких не жалуют. А я лично не признаю ни краутов со свастикой, ни комми. Что же нам с ним делать?! Вот навязался на нашу голову.

— Если он коммунист, — веско произнес лейтенант, — а похоже, что так оно и есть, то он наш союзник.

Капитан Менке широко зевнул.

— Какая техника у эсэсовцев? — нахмурившись, спросил Эрик.

— Танки «королевский тигр». Семьдесят тонн. Прибыли ночью с эшелонами рейхсбана. «Охотничьи пантеры». Новые самолеты…

— Да у Гитлера бензина совсем не осталось! — крикнул, выпуская к потолку кольца дыма, капитан Менке.

— На станциях я видел тысячи бочек с бензином.

После допроса капитан приказал денщику передать перебежчика в караульный взвод.

— И пусть не спускают с него глаз, он еще может нам пригодиться.

— Полагаю, его показания надо немедленно передать не только разведчикам дивизии, но и выше — в разведку корпуса и армии, — сказал Эрик.

— Может, самому генерал-лейтенанту Кортни Ходжесу?! — засмеялся капитан.

— Нет, его начальнику разведки полковнику Диксону. Может быть, этот парень и прав. Во всяком случае, мой долг напомнить вам, что в батарее боеприпасы на исходе — всего по шестьдесят снарядов на орудие — суточная норма, а для хорошего боя, как известно, требуется около четырехсот снарядов.

— До чего же ты легковерен! Чему вас только учили в Вест-Пойнте! Этот русский предатель просто запутался, набивает себе цену с перепугу, а ты и уши развесил. Может, самому Айку в Версаль прикажешь позвонить? Айк считает, что песенка Гитлера спета. Говорят, он поспорил с фельдмаршалом Монтгомери, что война кончится до рождества. Меня лично куда больше беспокоит судьба Гленна Миллера. По радио передавали, что самолет, которым дирижер вылетел из Англии во Францию, чтобы повеселить своей волшебной музыкой американскую экспедиционную армию, пропал без вести.

Эрик обожал Гленна Миллера, весь его роман с Пег прошел под музыку «Серенады Солнечной долины», но сейчас не Миллер занимал его думы.

— Кстати, знаешь, что делает сейчас Айк? — спросил капитан.

— Он мне не докладывает.

— Гуляет на свадьбе своего ординарца Микки, который женился на красотке из женского вспомогательного корпуса. Обмывает пятую генеральскую звезду! Ему не до вашего перебежчика! Мало нам сдалось этих «фрайвиллиге».

— Все же надо предупредить часовых, — настаивал на своем Эрик.

— Спорю на бутылку виски, что мы проспим с тобой сном праведника до завтрака. А покончив к рождеству с краутами, встретим Новый год на пути в Японию. Как поется в модной песенке, «До свиданья, мама, еду в Иокогаму!».

Они ударили по рукам.

Но все-таки Эрик на свой страх и риск связался со штабом дивизии.

— Спасибо за бдительность, — с иронией и гарвардским прононсом ответил на его предупреждение разведчик майор Уиллоуби из Джи-2, — только из перехваченных нами немецких сверхсекретных документов нам доподлинно известно, что германская ставка объявила, что никакое контрнаступление сейчас невозможно и что все наличные стратегические резервы должны быть брошены на защиту фатерланда. Нам также совершенно точно известно, что фельдмаршалы Рундштедт и Модель исключают в настоящее время всякую возможность контрнаступления. А старина Зепп Дитрих тоже, как и фюрер, был ефрейтором в прошлую войну. Какой из этого мясника вояка! Только и умеет, что хлопать пивной кружкой по столу и петь гимн штурмовиков «Хорст Вессель».