От 2 до 72 - [16]

1970 год. На переднем плане – молодой Кельзон. А закуривающий – Алексей Аркадьевич Кузмин, который к этому времени уже, кажется, был лауреатом Ленинской премии (за ускоритель в Дубне), а через несколько лет станет директором одного из двух институтов (МРТИ), на которых раздвоился РТИ после отставки Минца. Пленку с этим и несколькими другими снимками с последнего банкета с участием А.Л. мне передал в 2005 году Л.А. Зорин.

…И вот Кельзон проводит меня «по списку», без пропуска, через главный вход РТИ, «под козырьком» на третий этаж, который в РТИ называется вторым, в приемную директора. Практически точно в назначенное время (!) нас приглашают в кабинет А.Л. Минца…

Так началась моя тридцатилетняя работа в РТИ, продлившаяся до начала 90-х годов, времени создания «Вымпелкома» здесь же, в стенах РТИ. Да и последующие десять лет, до своей отставки с поста президента «Вымпелкома» и ухода из бизнеса, я провел в этих стенах.

Комплекс зданий РТИ на улице 8-го Марта (а рядом были – и, кажется, есть – еще улицы с названиями типа «Вторая, Третья и т.д. улицы 8-го Марта»?!), был в 60-е годы примерно таким же, как и на этой фотографии 80-х годов. Разве что улица выглядела более провинциальной – виднелись шпалы трамвайных путей, напротив РТИ – деревянные домишки, редкое движение, вместо деревьев по фронту зданий – кустики.

Четырехэтажное здание, часть которого видна на снимке, ранее принадлежало Тимирязевской сельскохозяйственной академии, и в нем, как говорили старожилы, размещался факультет животноводства. Отсюда название корпуса – «быки».

В «быках» размещался, кроме всего прочего, партком. Когда после известных исторических событий помещения парткома стали пустовать, в них разместилась небольшая группа людей, образовавшая вскоре «Вымпелком».

Наступили другие времена… Вот как стала выглядеть улица со странным названием «8-го Марта» в конце

90-х годов.

Вот сюда я приходил на работу почти каждый день 40 лет… Я жил вблизи станции «Речной вокзал» и иногда в выходные дни, едучи на метро не на работу, а в центр, ловил себя на том, что, задумавшись, я автоматически вышел из метро на несколько остановок раньше и иду привычной дорогой от метро «Аэропорт» по Авиационному переулку в сторону РТИ.

Между прочим, линия метро до Речного вокзала была открыта на новый 1965 год, а моя семья стала жить в районе Химки–Ховрино в 1962 году, когда там не только метро, но и магазинов не было. Единственный транспорт – 6-й троллейбус до Сокола… Грязь непролазная… Все это, впрочем, мало сказывалось на радостном в целом ощущении бытия.

Вот пара фотографий одного и того же района Химки–Ховрино в 60-е годы, когда моя семья туда переехала, и в наши дни. Церковь стоит на пересечении Фестивальной и Смольной улиц. В 60-е годы этих улиц еще не существовало, а церковь украшала село Аксиньино.

…Во времена «Вымпелкома» я на метро уже не ездил… В хорошие дни автомобиль подвозил меня ко входу в Тимирязевский парк на пересечении Тимирязевской улицы и Красностуденческого проезда. (Названия же…, прости господи). Далее – около двух км пешком до РТИ, ранним летним утром по великолепным пустынным аллеям. В советские времена, времена РТИ, я тоже ходил иногда этим маршрутом, но не утром… Если мне когда-либо пришло что-либо путное в голову, то это было во время таких прогулок вот по этим аллеям.

А это мой первый начальник в РТИ. Леонид Зорин. 1970 год. Последний прощальный банкет с А.Л.

Прежде чем высказывать свои впечатления, суждения, воспоминания об Александре Львовиче и нашем (его) институте, скажу несколько слов о своих первых карьерных ступеньках и колокольнях, с которых я мог в те далекие годы обозревать происходящее.

Я начал свою работу в РТИ в лаборатории Лени Зорина, а фактически в небольшой группе «ведущих инженеров», образующих аппарат главного конструктора РЛС 5Н12Г (ДОН-Г) и начальника одной из лабораторий того же отдела, имя которого я зашифрую буквой Р. В дальнейшем эта дециметровая РЛС получила сантиметровую приставку, которая со временем превратилась в РЛС ДОН-2Н – информационное ядро системы ПРО Москвы (системы «А-135»).

В этой группе я был ведущим инженером по антенным системам РЛС. Моей обязанностью было взаимодействие от лица главного конструктора с отделом 52 – разработчиком антенн. Технические решения, предлагаемые разработчиками, нам представлялись далеко не лучшими, убедить разработчиков в этом не удалось. Довольно быстро внутри тематического отдела мы сами занялись энергичной разработкой конкурентного варианта, который в конечном итоге был принят. Кое-какие заметки об этих разработках и их авторах приведены в моей статье в сборнике Н.Г. Завалия: «Очерки истории ракетно-космической обороны» (Москва. Вече. 2003).

Решение о выборе варианта с подачи Р. принимал сам Минц, который вообще активно интересовался ходом всех работ по этой РЛС. У меня даже создавалось впечатление (может быть, и ошибочное), что к антенным разработкам он проявлял повышенный интерес. В частности, по команде Минца нам была открыта «зеленая улица» в опытном производстве РТИ по изготовлению макетных образцов основных элементов предложенной антенной системы. Между прочим, в те времена просто повышенный интерес Александра Львовича к каким-либо работам, выходящий за пределы обычного для него обхода лабораторий, сразу же становился известным в институте и благотворно сказывался на взаимодействиях с вспомогательными службами: опытным производством, отделом снабжения, метрологическим отделом, который управлял парком измерительных приборов. Заниматься экспериментальными работами в тематическом отделе, самыми сложными приборами в котором были телефонные аппараты на столах и логарифмические линейки, было несколько экзотично. Вскоре я был вызван в кабинет Александра Львовича, и мне было предложено организовать и возглавить лабораторию в антенном отделе, которым в те времена командовала весьма яркая женщина – Наталья Георгиевна Орлова, активно поддержавшая предложение.