Освоение Сибири в XVII веке - [18]

Маньчжурское вторжение усиливалось и усугубляло урон, нанесенный хозяйству местного населения действиями хабаровской вольницы. Чтобы лишить русских продовольственной базы, маньчжуры применили обычный для их стратегии метод: насильственно переселили в долину Сунгари дауров и дючеров и совершенно разрушили местную земледельческую культуру.

В 1653 г. Хабарова отстранили от руководства «войском» и увезли в Москву. Царь, дравда, наградил его, но не разрешил вернуться на Амур. Хабаровскими казаками там стали распоряжаться представители царской администрации. Общим итогом всех этих бурных событий стало присоединение к России Приамурья и начало массового переселения туда русских людей.

Вначале это были в основном служилые и «охочие» казаки, направляющиеся на помощь Хабарову. Так, еще в 1651 г. с продовольствием и боеприпасами на Амур был послан отряд Терентия Ермолина, который, в свою очередь, отправил вниз по реке на поиски Хабарова 27 служилых во главе с Иваном Наги-бой и Иваном Уваровым. Они долго разыскивали Хабарова, оставляя для него на «приметных местах» записки и расспрашивая «языков», но тем не менее разминулись с ним и в результате невольно совершили первое в истории сквозное плавание по всему течению Амура, буквально прорвавшись к его устью с непрерывными боями. Там служилые наскоро приспособили к морскому плаванию один из стругов и поплыли на север вдоль побережья. Однако судно неожиданно было затерто льдами и через 10 дней дрейфа затонуло. Мореходы горестно потом описали, как «на берег пометались душою да телом» и разом «стали без всего» — без боеприпасов, без продовольствия и снаряжения. После пяти дней пешего пути казаки построили небольшое «суднишко» и вновь рискнули выйти в море, а с наступлением зимы сделали нарты и пошли к Якутску «сухим путем». Примечательно, что за все время своей одиссеи отряд Нагибы и Уварова не потерял ни одного человека и даже сумел взять ясак с встретившихся на пути к Якутску тунгусов.

Вслед за воинскими людьми уже в 50-е гг. на Амур потянулись промышленники и крестьяне. В 1665 г. там даже возникло подобие вольной казацкой общины с центром в Албазине. Ее основала группа восставших жителей Илимского уезда, бежавших на Амур во главе с Никифором Черниговским. Их самоуправление, правда, просуществовало недолго: в 1672 г. они были «помилованы» правительством, а в 1674 г. целиком подчинены воеводской администрации. Албазин стал центром нового уезда.

К 80-м гг. Приамурье, несмотря на свое «порубежное» положение, оказалось наиболее заселенным районом Забайкалья. Обследовав часть его, маньчжурские лазутчики сообщали в Пекин: «В Албазине и Нерчинске имеется по 500–600 русских… Многие годы им удавалось продержаться тут благодаря тому, что они построили от устья реки Аргунь до Албазина более десятка селений. Между Албазином и устьем реки Буэрмафу имеется также более десяти населенных пунктов. Русские здесь построили избы, пашут и сеют для поддержания своего существования, а также занимаются охотой на соболей».

Дальнейшее освоение плодородных амурских земель оказалось невозможным из-за усиления действий маньчжурских феодалов. После захвата Китая они решили расширить свои владения к северу за счет Приамурья и всего Забайкалья, выдвинув претензии чуть ли не на всю Восточную Сибирь. Жертвами маньчжурских вторжений, наряду с русскими, становилось все больше коренных жителей края. Например, эвенки с реки Уды жаловались в Якутск, что маньчжуры («богдой-ского царя люди») к ним «приезжают и их всякими теснотами теснят и ясак с них емлют», а потому просили «их, тунгусов… от богдойских людей оборонить». Многие же из угнанных с Амура в маньчжурские пределы дауров изъявляли желание вернуться под Албазин в российское подданство. Они выражали недовольство не только маньчжурской тактикой «выжженной земли», заставившей их покинуть родину, но и своим положением на новом месте. Даурысообщали, что на чужбине «им де от китайских людей налоги и обиды великие и утес-ненье, а жить де им под Китайскою областью не в мочь» и также просили, чтобы русские служилые «их от погонщиков от китайских людей оборонили».

Малочисленные русские отряды при поддержке некоторых групп коренного населения не раз наносили поражение маньчжурам и союзным им монгольским феодалам. Особо следует отметить исключительную по героизму и воинской доблести пятимесячную оборону Албазина, осажденного в 1686 г. маньчжурской армией в 5 тыс. человек при 40 пушках и множестве «всяких приступных мудростей». В крепости основную часть осадного времени им противостояло около 800 защитников под командованием Афанасия Бейтона; из них к концу осады свыше 500 человек умерли от цинги, а держать оружие в руках могли не более 150 человек. Но маньчжурам не удалось, несмотря на огромный численный перевес (а их войско увеличилось вдвое), ни взять Албазин штурмом, ни выморить его защитников болезнями и голодом. Понеся огромные потери, маньчжурское войско сняло осаду.

Однако исход войны решался не под стенами Албазина, и царскому правительству приходилось считаться с явным неравенством сил. Положение еще более осложнилось, когда под воздействием маньчжурской агитации некоторые бурятские роды стали проявлять «шатость». По условиям Нерчинского мирного договора 1689 г. русские, отстояв Забайкалье, в Приамурье были вынуждены покинуть часть уже освоенной территории. Владения московского государя надолго ограничились лишь верхними притоками Амура. Эти земли вошли в состав Нерчинского уезда.