Освобожденный: Освобожденный. Освободившийся. Возрожденный - [6]

– Это так. Как вы знаете, я – освобожденный из рабства, и мне нужны деньги. Все, что можно, я потратил на установку нейросети на станции и проверку знаний. Вот мои данные, – протянул я капитану свою карту ФПИ. – В общем, мне хотелось бы получить вакансию члена экипажа на время, пока мы не прибудем в нужный мир и вы не высадите меня.

– Я не могу принять вас, закон это запрещает, – изучив и вернув мне карту, ответила капитан.

– Это так. У меня нет базы «Юрист», но я немного изучал этот раздел в сети станции. Есть возможность взять меня на должность, как временного техника с минимальным окладом. Пункт восемь-шесть.

– Извините, нет, но я буду иметь вас в виду, если вы понадобитесь.

– Спасибо, – вздохнул я.

Вернувшись в каюту, я лег спать, пропустив тот момент, когда мы отошли от станции и ушли в прыжок. К этому времени я уже спал.

* * *

Следующие десять дней ничем особенным не запомнились. Ел, спал, делал зарядку, привыкая к телу. Потом снова ел и снова спал. Скукотища. Сериалы, которые смотрели мои попутчики, меня не прельщали. Насколько я знал, до планеты, где нас высадят, лететь двадцать три дня на четыре гиперпрыжка. Планета называлась Миринда.

Все изменилось на одиннадцатый день, когда мы вышли из второго прыжка, готовясь уйти в третий. Корабль вдруг как будто вздрогнул, завыла сирена, и искин монотонным тоном попросил пассажиров пристегнуться, что мы быстро и проделали. Судя по толчкам, корабль активно маневрировал и вел огонь.

– Повреждение обшивки жилой секции, повторяю, повреждение обшивки жилой секции… – монотонно выводил искин. – Разгерметизация!..

Через пять минут пришло сообщение капитана со стандартным договором временного специалиста. По словам капитана, техник был тяжело ранен и находился в капсуле реаниматора, мне предлагалось заменить его. Быстро поставив виртуальную подпись и отправив копию договора обратно, я получил доступ к искину и техническим дроидам. Мне на нейросеть сразу же стали поступать данные о повреждениях. Надо сказать, нас изрядно потрепали. И судя по поднимающемуся указателю мощности разгонных движков, мы от кого-то удирали.

Выскочив из каюты – в этой секции кислород еще был, – я добежал до небольшой ниши и облачился в скафандр. После чего приступил к ремонту.

Первым делом я занялся обшивкой, отправив туда четырех дроидов: двое заделывали пробоину изнутри, два других, специализированных, – снаружи. Восстановив обшивку в трех пробитых местах, я занялся внутренними повреждениями, с беспокойством рассматривая поврежденный реактор, который выдавал мощности всего сорок процентов. Выходило, что без полной разборки и комплектующих отремонтировать его никак не получится. То есть нужно было останавливать корабль, глушить системы и проводить ремонт, который должен был занять сутки. Все эти данные я скинул капитану, одновременно восстанавливая две малые оборонительные турели по правому борту и переборки в грузовом трюме.

Мощности реактора едва хватило, чтобы уйти в гипер. При этом капитану пришлось заглушить второстепенное оборудование и отключить защиту.

Она пришла в реакторный отсек спустя полчаса и наблюдала, как я с помощью двух дроидов-диагностов осматриваю излишне громко гудящий реактор.

– Есть что новое? – поинтересовалась капитан.

– Да, я смогу поднять мощность реактора еще на двенадцать процентов, но когда прибудем на Миринду, его придется просто выкинуть – будет уже не восстановить.

– Но нам хватит долететь до Миринды?

– Да, на пару прыжков его хватит.

– Что еще?

– Я восстановил целостность корпуса; повреждены некоторые внутренние переборки, но ими займусь позже. Поврежденные эмиттеры щита кормовой части начну приводить в порядок через пару часов. Обе башни среднего калибра восстановлению не подлежат, только замене. Ракетный блок вы отстрелили, когда его повредили, а блок с противоракетами я уже начал перезаряжать.

– Хорошо. Занимайтесь.

– Что произошло? – полюбопытствовал я.

– Два пиратских рейдера, – обернулась капитан. – Никто не ожидал, что они окажутся в этой системе. Надо было все-таки подождать три дня, и идти с конвоем, но наш груз торопит как можно быстрее доставить на орбиту Миринды.

– Понятно.

Все пять дней, что мы провели в гипере, я работал, восстанавливая корабль. На четвертый день из реаниматора вышел техник – его звали Малик – и дальше мы работали уже вместе. Так что выход и снова уход в гипер прошли нормально, хоть и на пределе напряжения реактора.

* * *

Когда мы вышли в системе Миринды, я отдыхал в своей каюте, поэтому, когда заработала сеть, сразу же стал ее настраивать. Первым делом я открыл счет в общем Банке Содружества, закрепив его на нейросеть. Потом зарегистрировался под ником Гагарин в Инфосети, правда, войти я в нее пока не мог – не было денег, чтобы заплатить. Когда мы, постоянно маневрируя, приблизились к огромному местному терминалу космопорта, висевшему над планетой, капитан вызвала меня.

– Добрый день, – поздоровался я с капитаном, с вещами подойдя к кают-компании. Нас уже известили, что скоро прибудет челнок с чиновником из Центра беженцев.

Девушка стояла у дверей, с интересом рассматривая меня.