Освобожденный Эдем - [54]

Вот почему, заметим, развитое гражданское общество в России построено никогда не будет. Соединенные Штаты потребляют сейчас, как мы уже говорили, 40–45 % всех мировых ресурсов. Объединенная Европа — примерно столько же. Два этих колосса могут содержать многочисленные «паразитические сословия». У нас таких денег нет.

Бессмертная тень

Следует честно признать: социальная сфера современного государства настолько переусложнена, что функционировать в нормальном режиме она уже не способна. Сами законы ее существования оборачиваются против нее. Как пишет петербургский историк и социолог Сергей Переслегин: «В иерархической системе скрупулезное соблюдение законов, правил, инструкций, установлений — лозунг правового государства в действии — приводит к параличу управления и недееспособности социума»¹¹. Парадоксальной иллюстрацией этого служат так называемые «итальянские забастовки»: когда сотрудники какого-либо учреждения/предприятия в знак протеста начинают работать исключительно по инструкциям — соблюдая все правила, весь регламент, установленный законодательством. В итоге деятельность учреждения/предприятия оказывается парализованной.

Впрочем, «итальянские забастовки» — лишь показатель. Сейчас уже любое социальное действие обросло таким количеством регулирующих нормативов, что его законное исполнение практически невозможно. Чтобы избежать ступора, чтобы жизнь не превратилась в бюрократический ад, человек вынужден выходить из легального социума, создавая каналы существования, которые государству не подотчетны. Говоря иными словами, социум криминализуется. Жизнь «по понятиям» оказывается проще и эффективнее, чем жизнь «по закону». Возникают устойчиво работающие «теневые структуры», которые в значительной мере дублируют структуры легальные. Это опять увеличивает накладные расходы. Если в одной только Москве сейчас около 800 тысяч охранников, бдительно присматривающих за фирмами, фирмочками, магазинами, офисами, рынками, базами, учреждениями, то можно себе представить во что обходится нам содержание собственной «тени». Сколько таких молодых, здоровых людей, не занимающихся общественно полезным трудом, по всей стране? Вероятно, не менее 2–3 миллионов. Целая трудовая армия. Фактически, вторая милиция. А мы еще удивляемся низкому уровню жизни. Невольно вспоминается анекдот советских времен: «Почему в СССР невозможна многопартийность? Потому что вторую партию народ не прокормит». Причем скандалы с фирмами «Локхид» и «Энрон» в США, с партийной кассой в Германии, по поводу чего был вынужден оправдываться сам Гельмут Коль, с бывшим президентом Италии, уличенном в связях с мафиозными кланами, свидетельствуют о том, что «теневой социум» стал явлением универсальным. Просто на Западе, в отличие от России, «тень» более цивилизована: без стрельбы и подпольных съемок «человека, похожего на генерального прокурора».

Собственно, о чем говорить, если многоуровневый маркетинг, считающийся одним из самых эффективных методов современной торговли (он, в частности, применялся при распространении известного «гербалайфа»), первоначально был разработан в среде наркодилеров и лишь потом перекочевал оттуда в легальную сферу.

Криминал намного динамичнее громоздких официальных структур. Он стремительно развивается, предлагая гражданину все новые и новые виды услуг. Например, в полном соответствии с законами рынка, согласно которым предложение определяется спросом, в России уже появились особые фирмы, специализирующиеся именно на передаче взяток. Такая фирма сама находит чиновника, могущего «решить» данный вопрос, сама договаривается с ним о сумме и обеспечивает прохождение денег, а в случае осложнений с законом (всего ведь не предусмотришь), берет ответственность на себя.

Приходится делать шокирующий вывод: «криминальный социум» — межличностные связи, не подчиняющиеся нормативным актам, — вовсе не аномалия. Это нормальная реакция нормальных людей на чрезмерную усложненность современного общества. На усложнение любого социума вообще. Криминал — это показатель избыточной социальной структурности, он обходит «мертвые зоны» коммуникационных заторов, парализующих государственную механику. Поэтому криминал как явление неистребим. Тем более, если он существует в виде коррупции. Здесь бессмысленно говорить о нравственности. До тех пор пока перед гражданином будет стоять выбор: заплатить (дать взятку, обратиться в фирму, которая «решает» такие проблемы) или, тратя время и силы, продираться через чудовищные бюрократические препоны, причем без всякой гарантии на успех, он будет выбирать первый путь.

В результате «тень» падает практически на все общество. Мы становимся заложниками ситуации, которую сами же и сконструировали. Жить, хотя бы слегка не нарушая законов нельзя, а значит формально каждый из нас — немного преступник. К ответственности можно привлечь любого. Компромат, чуть больше или чуть меньше, найдется всегда. Прав был Ф. Дюрренматт, как-то сказавший, что если мужчину тридцати лет, внешне — законопослушного гражданина, не объясняя причин, посадить в тюрьму, то он будет знать — за что.